Вулф снова спрятал листки в ящик и запер его.
— Миссис Карноу предположила, что ее муж составил новое завещание с целью лишить ее наследства. Но против этой теории можно выдвинуть два соображения. Во-первых, состоятельный человек не может столь грубо, из непонятного каприза, вычеркнуть из завещания имя своей жены. Во-вторых, такой поступок был бы просто жестоким, отнюдь не сардоническим. Но фраза: «кстати о смерти», вы должны со мной согласиться, указывает на существование связи между его поступком и завещанием. Сам собой возникает вопрос, каким образом такой человек мог изменить свое завещание так, чтобы заставить свою жену переживать из-за денег? А о том, что его намерения были именно таковы, свидетельствует письмо.
Вулф поднял руку ладонью вверх.
— При данных конкретных обстоятельствах, с которыми я ознакомился, само собой напрашивается весьма правдоподобное и убедительное предположение: что Карноу на самом деле составил новое завещание, по которому оставил все свое состояние жене. В этом случае у нее, безусловно, начались бы неизбежные переживания и неприятности из-за денег, такие, какие были у него: в какой-то мере ему приходилось баловать родственников, которые фактически находились на его иждивении. А поскольку это были его деньги и его родственники, то для нее всякие денежные недоразумения были бы куда более болезненными, чем для него. Такое решение я бы назвал сардоническим. Впрочем, им в равной мере могли руководить и другие соображения, нежелание по доброй воле оставлять родственникам большие суммы денег. Как я понял, — хотя миссис Карноу не пожелала откровенно высказаться по этому поводу, — в вопросах экономии и разумного отношения к финансам, Карноу не считал своих родственников достойными подражания. Справедливость его суждения подтверждается тем, как они легкомысленно распорядились наследством.
Энн Хорн повернула голову и кислым тоном произнесла:
— Большое спасибо, Кэролайн, милочка!
Кэролайн промолчала.
Посмотрев на ее скованную позу и по менее напряженное выражение лица, я подумал, что если бы Кэролайн ответила на какой-то вопрос или замечание, то вызвала бы этим настоящий взрыв.
— Поэтому, — невозмутимо продолжал Ниро Вулф, — высказанное миссис Карноу предположение о том, что ее муж составил новое завещание, заслуживало проверки. Расспрашивать кого-либо из вас об этом — просто глупо. Резонно было бы предположить, что для исполнения своего намерения Сидни Карноу привлек своего друга и поверенного, мистера Бииба, но я посчитал невежливым обращаться к нему по этому поводу… Не знаю, слышал ли кто-нибудь из вас такое имя: Сол Пензер?
Ответа не последовало. Никто не кивнул головой. Возможно, все они находились в трансе.
— Я прибегаю к услугам мистера Пензера, — пояснил Вулф, для самых серьезных поручений. Мистер Пензер наделен необычайными качествами и способностями. Я сказал ему, что если мистер Бииб составил для мистера Карноу новое завещание, то его наверняка печатала его секретарша. Мистер Пензер встретился с ней и попытался войти в контакт, не вызывая у нее подозрения. Такое деликатное дело я не мог бы поручить никому, даже мистеру Гудвину. Мистер Пензер явился к ней после полудня, представившись служащим Федерального страхового агентства, которому, якобы, было необходимо выяснить какие-то неточности в отношении ее страхового полиса.
— Осмелился изображать слугу Закона! — громко возмутился мистер Бииб.
— Возможно, — равнодушно согласился Ниро Вулф. — Если служащий страхового агентства действительно «слуга закона», то мистера Пензера ожидает заслуженная кара… Во всяком случае, через десять минут он получил кучу сведений. Секретарша мистера Бииба, которую зовут Верой О'Брайен, работает у него два с половиной года. Ее предшественница, некая Элен Мартин, ушла от мистера Бииба в ноябре 1951 года, так как вышла замуж за Артура Робсона. Вместе с мужем она уехала на постоянное место жительства в город Флоренцию, штат Южная Каролина, где у ее супруга автомастерская. Таким образом, если Карноу составил новое завещание до своего отъезда из Нью-Йорка, и если составлял его мистер Бииб, и если печатала его секретарша, то ею могла быть только миссис Артур Робсон.
— Три «если», — пробормотал Кремер.
— Да, — согласился Вулф, — но подающиеся проверке. Меня подмывало вызвать миссис Робсон для телефонного разговора на Главпочтамт города Флоренции, но это было рискованно. Поэтому мистер Пензер полетел в Колумбию, я же позвонил туда и заказал маленький самолет до Флоренции. Час назад, или немногим ранее, Пензер позвонил оттуда. Он успел переговорить с миссис Робсон и получил от нее подписанное заявление. В случае необходимости она охотно приедет в Нью-Йорк. Она показала, что мистер Бииб продиктовал ей новое завещание для мистера Карноу осенью 1951 года. Она его напечатала. Более того, она была одной из свидетельниц, когда мистер Карноу подписывал его. Второй была некая Нора Вейн, но ей не было известно содержание завещания. По этому документу Карноу оставлял все свое состояние супруге, в нем было упомянуто, чтобы она проявила благоразумие, финансируя его родственников, которые были перечислены поименно. Миссис Робсон не знала, что…
— Сидни никогда бы этого не сделал! — закричала тетушка Маргарет. — Я в это не верю! Джим, похоже, вы собираетесь спокойно сидеть и моргать глазами?
Теперь все посмотрели на Бииба, один только Вулф поочередно вглядывался в возбужденные физиономии присутствующих.
— Я должен упомянуть, — сообщил он почти дружелюбно, — что мистер Гудвин тоже не бездельничал. Он узнал, например, что единственная веская улика против мистера Обри, — его рекламная карточка, которая была найдена в кармане убитого мистера Карноу, — могла быть взята любым из вас во время совещания в кабинете мистера Бииба.
— Каким образом? — спросил Кремер.
— Я вам это объясню, — пообещал Вулф. — И вам это понравится.
Теперь он сосредоточил внимание на Биибе.
— Как мне кажется, мистер Бииб, возникла необходимость задать вам вопрос. Как говорил мистер Кремер, вы не обязаны на него отвечать… Что случилось с последним завещанием мистера Карноу?
Раздумывая позднее над этим делом, я решил, что Бииб действовал единственно разумным путем. Поскольку он был юристом, можно было ожидать, что он откажется наотрез что-либо сообщить, но, с другой стороны, он сразу же сообразил, что погорел с этим завещанием и за те считанные минуты, которые оставались в его распоряжении, рассчитал, что ему выгоднее признаться в меньших проступках, чтобы отказаться от основного.
Бииб обратился к Кремеру:
— Я хотел бы поговорить с вами наедине, инспектор, с вами и мистером Вулфом, если его присутствие необходимо.
Кремер посмотрел на Вулфа. Тот покачал головой:
— Нет. Либо вы вообще отказываетесь отвечать, либо вы отвечаете здесь и сейчас, в присутствии всех остальных.
— Ну, хорошо… — Бииб расправил плечи и вздернул подбородок. С моего места мне не видно было его глаз, спрятанных за стеклами очков в толстой черной оправе.
— Это погубит меня профессионально, я горько сожалею о той роли, которую сыграл… Примерно за месяц-полтора до того, как пришло извещение о смерти Сидни в бою, я рассказал Энн о составленном им новом завещании. Это было моей первой ошибкой. Я сделал это, исходя из тех чувств, которые к ней питал. В то время я был готов сделать решительно все, что она бы пожелала. Когда пришло сообщение о гибели Сидни, Энн пришла ко мне в контору и настояла на том, чтобы я показал ей завещание. Я был…
— Осторожнее, Джим!
Энн повернулась на стуле, презрительно-настороженно глядя на Бииба:
— Что за отвратительное вранье? Как можно все так извращать?
— Миссис Хорн? — прикрикнул Вулф, — либо вы молча слушаете его, либо уходите отсюда!
Но она не повернула и головы.
— Продолжай, Джим, — крикнула Энн, — но только осторожно! Как говорится, ври да не завирайся.
Бииб продолжил:
— В то время я был ею очарован даже сильнее, чем прежде. В полном смысле слова потерял голову. Я достал завещание из сейфа и показал его ей, она забрала его и засунула себе за вырез платья. Когда я
