номер сорок два. Я присоединилась к ней, когда было без двадцати десять. Полиции, конечно, это тоже известно. Кроме того, я слышала, как полицейский детектив говорил кому-то – как будто районному прокурору – что каждый из нас опознал тело.
– Вот как. – Вульф снова нахмурился. – Каждый?
– Так он сказал. – Дол посмотрела на Айда, затем на Амсела, на Керра и снова перевела взгляд на Вульфа. – Что до того, какие дела с убитым были у меня, то все повторилось как у вас. В апреле он явился ко мне в контору, представился Аланом Сэмюэлсом и сказал, что хочет нанять меня для прослушивания своего домашнего телефона в Бронксе. Условия нашего договора были в точности как у вас. Правда, у меня нет своего Арчи Гудвина, который бы подтолкнул меня на эту затею, но я сама рассудила, что не помешает попрактиковаться в организации прослушивания, которое ведется вполне легально и законно. Итак, я согласилась взяться за дело при условии, что Сэмюэлс предъявит документы, подтверждающие его личность. Он показал водительское удостоверение и кое-какие письма, но я сказала, что этого недостаточно.
Дол умолкла и сглотнула. Видно, это повествование доставляло ей ничуть не больше удовольствия, чем Вульфу.
– Тогда он заявил, что в банке за углом открыт его счет – а моя контора как раз находится на углу Пятидесятой улицы и Мэдисон-авеню – и предложил пойти туда вместе с ним. У меня была уже назначена встреча в моей конторе, и я попросила пойти мисс Колт. – Она повернулась к своей помощнице: – Салли, теперь твоя очередь.
Салли, казалось, не очень обрадовалась.
– Вы хотите, чтобы дальше рассказала я?
Дол Боннер сказала «да», и Салли перевела взгляд на Вульфа. С того места, где сидел я, свет падал так, что в глазах Салли не осталось и следа от синевы – они казались такими же черными, как у Амсела.
– Мисс Боннер объяснила, что от меня требовалось, – начала Салли, – и я отправилась вместе с этим человеком на угол Мэдисон-авеню, где располагается филиал «Континентал Траст Компани». Он провел меня через ворота в помещение, где за рабочими столами сидели четыре человека, и приблизился к одному из столов. На небольшой табличке, стоявшей на столе, было написано: Фредерик Поггетт. Мой спутник, назвав сидящего мистером Поггеттом, обменялся с ним рукопожатием и сказал, что ему необходимо удостоверить свою личность для одной сделки, и не будет ли мистер Поггетт любезен помочь ему в этом. Мистер Поггетт сказал – «Конечно», и, повернувшись ко мне, заявил: «Этот джентльмен – мистер Сэмюэлс, постоянный клиент нашего банка». Я спросила: «Алан Сэмюэлс?» Он подтвердил и добавил, обращаясь к Сэмюэлсу, что если суть сделки в получении кредита, то он будет счастлив удостоверить также и его текущий счет. Сэмюэлс сказал, что в этом нет необходимости, и мы ушли. Вернувшись в контору, я обо всем доложила мисс Боннер.
Салли остановилась, взглянула на Дол Боннер, и та снова вступила в разговор:
– Нанимая меня, мистер Вульф, этот человек якобы подозревал не своего секретаря, а своего брата, который жил у него в доме, но это уже мелочи. Сэмюэлс заплатил мне тысячу долларов наличными, а я выяснила, как организовать прослушивание, и приступила к делу. Клиент должен был приходить за ежедневным отчетом в контору к пяти часам. Наутро того дня, когда он получил пятый кряду отчет, он позвонил мне и сказал, что надобность в прослушивании отпала, и спросил, должен ли он мне еще за работу. Я ответила, что да, пятьсот долларов, и он пришел через час и принес деньги.
Дол развела руками.
– Я и не думала его в чем-то подозревать и сейчас повторяю – для подозрений не было никаких причин. Но когда все, связанное с прослушиванием телефонов, выплыло наружу и нам велели под присягой рассказать обо всех случаях прослушивания, которыми мы занимались, мы с мисс Колт отправились в банк побеседовать с мистером Поггеттом. Он, конечно, вспомнил тот случай. Просмотрев прежние записи, он сообщил, что Алан Сэмюэлс открыл счет в банке 18 февраля, указав адрес своей конторы на Лексингтон- авеню. Вел счет он, Поггетт. Он не стал уточнять размеры счета и не сказал, чьи рекомендации представил ему Сэмюэлс, но признался, что Сэмюэлс снял весь остаток и закрыл счет двадцатого апреля, то есть на следующий день после того, как Сэмюэлс отменил прослушивание. Я взяла у мистера Поггетта адрес на Лексингтон-авеню. Разумеется, тогда я уже заподозрила, что Сэмюэлс водил меня за нос, и я… Рассказывать дальше? О том, как я пыталась его выследить?
– Нет, если только вам не удалось это сделать. Вы выследили его?
– Нет, Я так и не напала на его след. Я увидела его только сегодня – в той комнате, мертвого.
– Живым сегодня вы его не видели?
– Нет.
– Каким образом вы проверили свои подозрения насчет Сэмюэлса?
Дол, казалось, была застигнута врасплох.
– О, – протянула она. – У меня вылетело из головы. Конечно. Я сама ходила по адресу указанному им в Бронксе. Там и в самом деле проживал человек по имени Алан Сэмюэлс, но это был вовсе не мой клиент.
– Вы рассказали ему о вашем – м-м, невольном вторжении в его личную жизнь?
– Нет. Хотя, вероятно, следовало это сделать. Но мне и без того было уже тошно от всей этой истории.
– А о нем вы что-нибудь разузнали – чем он занимается, например, каково его положение, интересы?
– Нет. Что бы это дало?
– Какой адрес он вам дал?
– Я не… – Она поколебалась. – Это важно?
Вульф снова хмуро воззрился на нее.
– Послушайте, мисс Боннер, мне ничего не стоит самому заглянуть в телефонный справочник Бронкса.
Дол порозовела.
– Просто, мне кажется, это несущественно. Хорошо, дом номер две тысячи сто семьдесят, Боркард- авеню, Бронкс.
Вульф повернулся ко мне.
– Арчи, свяжись с мистером Коэном. Продиктуй ему имя и адрес и скажи, что нас интересуют любые сведения, которые он может предоставить. И, если можно, в течение часа.
Я поднялся и подошел к телефону. Номер редакции «Газетт» был одним из тех, за которыми мне не надо было лезть в записную книжку. Я сказал сыщикам, что они могут не прерывать беседу, поскольку я привык звонить в сложных условиях, но все вежливо замолчали. В Нью-Йорк я дозвонился всего за двадцать секунд и изложил Лону свою просьбу. Правда, чтобы потом отделаться от него, мне понадобилось не меньше двух минут. Он хотел тиснуть статейку о том, как нас с Вульфом арестовали и какого рода узел я затянул на шее Донахью. Я в двух словах объяснил грубияну, что о нем думаю, и повесил трубку. Когда я занял свое место, Вульф обратился к собравшимся:
– Ни у кого нет вопросов к мисс Боннер?
Вопросов не нашлось.
– Я думаю, – продолжал Вульф, – что лучший способ показать, насколько мы оцепили откровенность мисс Боннер, состоит в том, чтобы ответить ей тем же. Мистер Айд? Мистер Амсел? Мистер Керр?
Айд сидел, пощипывая себя за шею над кадыком. Амсел, по-прежнему опираясь локтями о спинку стула, не сводил глаз с Вульфа. Только Джей Керр издал какой-то звук, но это оказалась всего лишь подавленная отрыжка.
– Я понимаю, – сказал Вульф, – что род занятий и накопленный опыт заставляют вас проявлять осторожность. Надеюсь, однако, что вы не возводите осторожность в культ. Мисс Боннер сказала, что все опознали убитого. Значит, вы не только были с ним знакомы, но встречались в таких обстоятельствах, которые заставляют вас считать знакомство с ним опасным или по меньшей мере постыдным, и потому делаете вид, что ничего не знаете. Как опять же заметила мисс Боннер, вы все можете повторить то, что говорили полицейским, если только вы не боитесь…
