– Наверное. Но между нами никогда ничего не было. Хотя порой он бывал очень настойчив.
– Но причин убивать его у вас, по вашим словам, не было?
– Господи, нет, конечно! Девушка не убивает мужчину лишь за то, что он не верит ей, когда она говорит «нет».
– «Нет» в ответ на что? Предложение выйти замуж?
Отец Флоры вмешался:
– Послушайте, – обратился он к Вульфу. – Вы взяли ложный след. Все знают, как Фил Холт относился к женщинам. Он никогда не предлагал ни одной из них выйти за него замуж – и не предложил бы! Моя дочь достаточно умна, чтобы постоять за себя, но она никогда не всадила бы спящему нож в спину. – Он повернулся к Гриффину. – Премного благодарен, Харри.
Коротышка и ухом не повел.
– Все равно это бы выплыло наружу, Джим, – сказал он. – Я решил, что лучше мы покончим с этим сразу.
Вульф в упор смотрел на Корби:
– Разумеется, у меня возникает вопрос: как далеко способен зайти отец, чтобы избавить дочь от слишком назойливого ухажера?
– Ерунда, – фыркнул Корби. – Моя дочь способна сама постоять за себя. Если вам нужна причина, из- за которой я бы мог убить Фила Холта, вы должны быть поизобретательнее.
– Я постараюсь, мистер Корби. Вы – президент вашего профсоюза, мистер Холт также занимал в нем ответственный пост, а сейчас первые полосы газет пестрят заголовками о финансовых аферах, которыми занимались многие профсоюзы. Нет ли у вас или не было ли у мистера Холта причин опасаться расследования?
– Нет. Пусть расследуют все, что хотят.
– Вас не вызывали к прокурору?
– Нет.
– А мистера Холта?
– Нет.
– А других руководителей вашего профсоюза?
– Нет. – Одутловатая физиономия и лысина Корби порозовели. – Вы опять идете по ложному следу.
– Но, по крайней мере, по другому. Вы должны понимать, сэр, что в том случае, если мистер Делани возьмется за нас всерьез, дела профсоюза работников американских ресторанов заинтересуют его в первую очередь. Убить Филипа Холта мог каждый из нас, орудие убийства было под рукой; остается только найти мотив. Если ваш профсоюз замешан хоть в малейших махинациях, которые могут выплыть наружу, я бы советовал вам рассказать об этом сейчас, чтобы мы обсудили, могут ли они иметь отношение к тому, что нас волнует.
– Нет, нет и нет. – Корби уже побагровел. – Если кто и пытается бросить тень на ПРАР, то все это только досужие сплетни. Газеты подняли такую шумиху, что под подозрение попали все профсоюзы. У нас все чисто, комар носа не подточит.
– А что за сплетни вы имели в виду?
– Любые. Например, я – мошенник. Среди руководства одно жулье. Мы разворовали кассу взаимопомощи. Продались крупным заправилам. Крадем карандаши и скрепки. И так далее.
– А вы не могли бы уточнить? Какие сплетни ставили вас в самое неловкое положение?
Корби вдруг словно отключился. Он вытащил из кармана сложенный вчетверо носовой платок, развернул его, промокнул лицо и лысину, затем аккуратно сложил платок и упрятал в карман. И лишь тогда снова посмотрел на Вульфа.
– Если хотите знать точнее, то это даже не сплетня, – промолвил он. – Это наше внутреннее дело, но о нем наверняка станет известно, и я не вижу причины не поделиться с вами. Кое-кому из нашего профсоюза предъявлено официальное обвинение в получении взяток от посредников. Фила Холта тоже вовлекли в эту историю, хотя он тут ни при чем – во взятках замешаны не его люди. Но он был зол как черт.
– Не предъявляли ли обвинений вам?
– Нет. Мне полностью доверяют.
– Вы сказали «посредники». Относятся ли к ним и поставщики?
– Конечно. Многие поставщики – посредники.
– Не упоминалось ли в этой связи имя Х.Л.Гриффина?
– Я не уполномочен раскрывать никаких имен. Пока все эти сведения рассматриваются как строго конфиденциальные.
– Премного благодарен, Джим. – Тон Х.Л.Гриффина столь же походил на благодарный, как укус змеи на поцелуй. – Теперь мы квиты?
– Прошу прощения. – Дик Веттер вскочил с кресла. – Уже почти двенадцать, а нам с мисс Корби пора идти. Мы должны успеть пообедать, чтобы я не опоздал на обсуждение сценария. Да и вообще мне кажется, что вы тут занимаетесь ерундой. Пойдем, Флора.
Девушка чуть поколебалась, но потом встала. Веттер двинулся было к двери, но, услышав из уст Вульфа свое имя, остановился и обернулся.
– Да?
– Прошу меня извинить, – сказал Вульф. – Мне следовало помнить, что вы спешите. Не могли бы вы чуть задержаться – минут, скажем, на пять?
Любимец женщин снисходительно усмехнулся:
– Чего ради? С моей биографией вы можете ознакомиться сами. Скажем, в «Телегиде», в журнале «Часы» и так далее. Повторяю: все это сущая ерунда. Если один из нас и в самом деле убийца, то могу лишь пожелать вам успеха, но эта болтовня никуда не приведет. Ничего, что я так вам говорю?
– Бога ради, мистер Веттер. Но если в ходе расследования выяснится, что вы солгали или умолчали о каком-либо важном факте, это уже будет любопытно. Кстати, в публикациях, которые вы столь любезно упомянули, говорится о ваших взаимоотношениях с мисс Корби?
– Чушь собачья! – взорвался он. Я пожалел, что никто из двадцати миллионов поклонников и воздыхательниц не слышит своего кумира.
Вульф покачал головой.
– Меня вы, конечно, можете презирать, мистер Веттер, но с полицией ваш номер не пройдет. Я уже спрашивал вас, друзья ли вы с мисс Корби? Вы поинтересовались, имеет ли это отношение к делу, и я ответил, что, возможно, нет. Теперь, когда вскрылось, что Филип Холт приставал к ней, я повторяю свой вопрос. Дружите ли вы с мисс Корби?
– Конечно, дружим. Я веду ее обедать.
– Вы увлечены ею?
Улыбка Веттера чуть потускнела, но он по-прежнему улыбался.
– Вопрос довольно щекотливый, – сказал он. – Что ж, отвечу. Я видный человек и должен следить за тем, что говорю. Если я отвечу «да», то завтра эту новость подхватят все газеты и я получу десять тысяч гневных телеграмм и миллион писем. Если я скажу «нет, я не увлечен мисс Корби», когда она стоит здесь рядом, это будет невежливо по отношению к ней. Поэтому я просто не отвечу. Пойдем, Флора.
– Еще один вопрос. Насколько я понял, ваш отец работает в одном из нью-йоркских ресторанов. Возможно, вы знаете, замешан ли он в деле о взятках, о котором поведал нам мистер Корби?
– Дьявольщина! У вас уже совсем крыша поехала! – Веттер резко повернулся и зашагал к двери, увлекая за собой Флору. Я встал, проследовал за ними в прихожую, выпустил наружу и закрыл за ними входную дверь. Когда я вернулся в кабинет, Вульф говорил:
– …и я уверяю вас, мистер Раго, что мы все союзники. Кроме, разумеется, убийцы. Ни вы, ни я не заинтересованы, чтобы в это дело вмешалась полиция.
Мастер соусов выпрямился в кресле – мне показалось, что концы его тараканьих усов тоже вздернулись кверху.
– Фтучки! – фыркнул он.
