– В кабинете, вместе с остальными. Сол не спускает с него глаз.
– Очень хорошо. Сейчас приду.
Я присоединился к компании в кабинете. Некоторые наши гости сидели, другие стояли. Я позволил себе мысленно усмехнуться, когда увидел, что Кремер, обнаруживший отсутствие красного кожаного кресла, поставил на то же самое место одно из желтых кресел, усадил в него миссис Робильотти и, ни на минуту не отходя, стоял над нею, согнувшись в три погибели. Я направился к своему столу. Послышался шум опускающегося лифта, и вскоре в кабинет вошел Вульф.
Представлять ему кого-либо не понадобилось, так как он встречался с супругами Робильотти, братом и сестрой Грантэм во время поисков пропавших драгоценностей. Вульф обвел всех взглядом, сел за свой письменный стол и обратился к Кремеру:
– Вы объяснили цель нашей встречи, мистер Кремер?
– Да. Вы намерены доказать, прав Гудвин или ошибся.
– Я вовсе не утверждал, что буду доказывать что-то. Я сказал, что намерен лишь проверить это, и, если найду, что ошибался, – займусь им, как он того заслуживает. – Вульф снова обвел взглядом аудиторию. – Дамы и господа! Я не хочу долго задерживать вас, или, точнее говоря, большинство из вас. Я не собираюсь читать вам проповедь или задавать какие-либо вопросы. Для того, чтобы составить мнение о компетентности мистера Гудвина, как очевидца, мне нужно увидеть, если не точно то, что видел он, – у меня недостаточное помещение для этого, – то хотя бы нечто максимально похожее. Вы не можете расположиться здесь точно так же, как вечером в четверг, или точно повторить свои действия, но мы попытаемся сделать все, что возможно. Арчи!
Я немедленно приступил к исполнению обязанностей помощника режиссера. Полагая, что миссис Робильотти и ее супруг, по всей вероятности, будут возражать и спорить, я оставил их напоследок. Вначале я поставил Хакетта за стол, изображавший бар, а сбоку – Лэдлоу и Элен Ярмис. Роза Тэттл и Биверли Кент сели в кресла на том месте, где ранее у нас стоял глобус. Цецилию Грантэм я посадил у стены, справа от стола Вульфа, а Поль Шустер встал рядом с нею. Как только Сол Пензер по моей просьбе занял место у двери в прихожую, я объявил аудитории:
– Мистер Пензер – это Фэйт Ашер. Расстояние между ним и вами меньше, чем было в действительности, учитывая меньший масштаб, но все остальное более или менее верно.
Потом я поставил пепельницу на кресло у сейфа и добавил:
– Это – сумочка Фэйт Ашер с пузырьком яда.
Как и следовало ожидать, миссис Робильотти и ее муж не рискнули возражать, когда, проделав все это, я попросил Этель Варр встать рядом со мною возле моего стола, после чего доложил Вульфу:
– Все в порядке.
– Да, но мисс Тэттл и я находились значительно дальше, – возразил Биверли Кент.
– Совершенно верно, сэр, – согласился Вульф. – Но никто и не утверждает, что наша реконструкция полностью идентична с тем, как все происходило в действительности. – Он взглянул на группу у бара. – Мистер Хакетт, мне известно, что когда мистер Грантэм направился к бару за шампанским для себя и мисс Ашер, у вас были налиты два бокала – один вы наполнили за несколько минут до этого, а другой буквально перед тем, как он подошел к вам. Я прав?
– Да, сэр. Я уже показывал в полиции, что один из бокалов стоял налитым минуты три-четыре.
– Пожалуйста, налейте бокал и поставьте его так, как он стоял в тот вечер.
В ведерке со льдом стояли бутылки с шампанским, причем с хорошим, как на этом настоял Вульф. Фриц заранее откупорил две бутылки. Наблюдать за тем, как разливается шампанское, всегда приятно, но я сомневаюсь, чтобы за любым, кто когда-либо делал это, наблюдала такая внимательная аудитория, как сейчас за Хакеттом, когда он вынул бутылку из ведерка и наполнил бокал.
– Пока держите бутылку в руке, – попросил Вульф. – Сейчас я объясню, чего я добиваюсь, после чего вы продолжите свое дело. Я хочу увидеть весь этот процесс с различных позиций. После того, как вы нальете еще один бокал, подойдет мистер Грантэм, возьмет оба бокала и отнесет их мистеру Пензеру… я хочу сказать, мисс Ашер. Один бокал он передаст ему, а другой мистеру Гудвину, который подойдет туда. Вы опять наполните два бокала, мистер Грантэм снова подойдет к вам, возьмет бокалы и передаст один мисс Тэттл, а другой снова мистеру Гудвину, который перейдет туда. То же самое нужно будет проделать с мисс Варр и мисс Грантэм. С мисс Ярмис и миссис Робильотти мы проделывать этого не будем, так как они рядом с вами. Таким образом, я увижу это со всех сторон. Вам ясно, мистер Хакетт?
– Да, сэр.
– А мне вот не ясно, – возразил Сесиль Грантэм. – Что вы, собственно, хотите? Я не делал всего того, что вы предлагаете, а лишь взял два бокала и один из них передал мисс Ашер.
– Правильно, – согласился Вульф. – Как я уже сказал, мне нужно рассмотреть ситуацию с различных положений. Если вы действительно возражаете, я могу поручить мистеру Пензеру заменить вас, но так было бы проще. Вы считаете мою просьбу не резонной?
– Я нахожу ее довольно глупой. Однако все сейчас настолько глупо, что, по-моему, никому и ничему хуже не будет, если я, сыграв свою роль, выпью налитый мне бокал. – Он уже было пошел, но затем остановился и спросил: – В какой последовательности я должен носить бокалы?
– Не имеет значения. После мистера Пензера – мисс Тэттл, мисс Варр, мисс Грантэм или в любой другой последовательности.
– Хорошо, Хакетт, наливайте. Иду.
Представление началось. Оно, действительно, выглядело довольно глупо. В том, как Хакетт наливал, а Сесиль разносил бокалы девушкам, ничего глупого не было. Однако мне, как ненормальному, пришлось носиться от одной девицы к другой, чтобы успеть вовремя взять принесенный Сесилем бокал, придумать, что с ним сделать и поспеть к другой девушке. Должен сказать, что более нелепого поручения Вульфа я еще никогда не выполнял. Сесиль схитрил, когда принес последний по порядку бокал с шампанским своей сестре. Он передал ей бокал, но сделал вид, что не замечает моей протянутой руки, поднял бокал к губам, провозгласил: «Поднимаю тост за преступление!» – и, выпив, спросил у Вульфа:
– Надеюсь, я ничего не испортил?
– Только расписался в своем дурном вкусе! – воскликнула Цецилия Грантэм.
– Но все происходящее здесь с самого начала делается в дурном вкусе.
– Нет, вы ничего не испортили, – заметил Вульф, внимательно наблюдавший за спектаклем. – Какие замечания есть у присутствующих? Кто заметил что-нибудь?
– Не знаю, заслуживает ли это замечания, – заявил адвокат Поль Шустер, – но на основе подобной демонстрации, пожалуй, вообще нельзя прийти к каким либо выводам, прежде всего потому, что условия здесь совсем иные.
– Не могу согласиться с вами, – возразил Вульф. – На основе этой демонстрации я уже пришел к тому самому выводу, на который рассчитывал. Я не хочу пока говорить о нем, пока не проверю. Я снова обращаюсь ко всем: обратили ли вы внимание на что-нибудь в действиях мистера Грантэма?
– Я не знаю, о каком выводе вы говорите, – послышался хриплый голос сержанта Пэрли Стеббинса, стоявшего на пороге и заполнившего своей мощной фигурой весь проем, – но я заметил, что каждый раз он нес бокалы совершенно одинаково. Бокал в правой руке он держал за верхнюю часть большим пальцем и еще двумя пальцами, а бокал в левой нес ниже другого и держа за ножку. Всякий раз он отдавал бокал, принесенный в левой руке, оставляя себе бокал в правой руке.
Я никогда еще не видел до этого, чтобы Вульф взглянул на Стеббинса с таким восхищением.
– Спасибо, мистер Стеббинс, – заявил он. – Вы не только имеете глаза, но и знаете, для чего они существуют. Кто может подтвердить это наблюдение мистера Стеббинса?
– Я, – заявил Сол Пензер. – Я подтверждаю. – Он все еще держал в руке бокал, который Сесиль принес ему.
– А вы мистер Кремер?
– Пока воздержусь. К какому же выводу вы пришли?
– Но это же очевидно. Мне нужно было убедиться в наличии оснований для вывода о том, что любой человек, знакомый с привычками мистера Грантэма и наблюдавший, как он берет и разносит бокалы, уже знал, какой бокал из двух он передаст мисс Ашер. Теперь я не только получил такие основания, но и располагаю двумя компетентными свидетелями – мистером Пензером и мистером Стеббинсом… Дамы и
