господа, у меня все. Беседу я продолжу только с миссис Робильотти, мистером Бэйном и мистером Лэдлоу. Мистер Робильотти, разумеется, может присутствовать, если желает. Все остальные – свободны. Мне нужна была ваша помощь для проведенной нами реконструкции, и я благодарю вас за ваше содействие. Я с удовольствием угощу вас шампанским в другой раз и по более счастливому поводу.
– Мы должны уйти? – пропищала Роза Тэттл. – А я хочу остаться.
Судя по выражению лиц остальных, все они тоже не возражали бы остаться, за исключением Элен Ярмис, стоявшей с Лэдлоу у бара.
– Пошли, Этель, – предложила она Этель Варр, стоявшей у моего стола, и обе матери-одиночки тут же направились к двери.
Сесиль Грантэм допил до дна свой бокал и объявил, что он остается. Цецилия присоединилась к нему, Биверли Кент лишний раз доказал, что достоин избранного им поприща, продемонстрировав всем, как истинный дипломат должен обращаться с дамой. Сидевшая рядом с ним Роза Тэттл без всяких возражений позволила ему проводить ее. Поль Шустер, выслушав разговор близнецов с Вульфом, повернулся и вышел. Когда Кремер подошел к бару, у которого находились супруги Робильотти, я обнаружил, что Хакетта там уже не было. Как я потом выяснил, он убрался незаметно для меня.
Домогательства Сесиля и Цецилии Грантэм прекратила мадам Робильотти. Сопровождаемая Кремером и своим супругом, она подошла к столу Вульфа и велела им отправляться восвояси, а затем так же отделалась от мужа.
– Вульфа нужно проучить как следует, – заявила она им, прежде чем они ушли, – и я займусь этим. В вас я никогда не нуждалась, тем более не нужны вы мне и сейчас. Вы ведете себя, как дети.
Цецилия раскрыла было рот, порываясь что-то сказать, взглянула на Лэдлоу и вышла, сопровождаемая братом. Робильотти тоже хотел что-то сказать, но, встретив ледяной взгляд бледно-серых глаз супруги, пожал плечами, как полагается хорошо воспитанному итальянцу, и вышел. Миссис Робильотти проводила его взглядом до двери, после чего подошла к креслу, ранее так любезно поставленному Кремером для нее, села, взглянула на Вульфа и произнесла ледяным тоном:
– Вы изволили сказать, что хотели бы продолжить беседу. Итак?
– Одну минуточку, мадам, – вежливо отозвался Вульф. – Я ожидаю еще одного человека. Вы, может быть, присядете, господа? Арчи!
Сол, попивая шампанское, уже сидел в кресле, которое он занимал в роли Фэйт Ашер. Предоставив Лэдлоу, Бэйну, Кремеру и Стеббинсу рассаживаться как они хотят, я вышел, поднялся к миссис Ашер и объявил:
– Ваш выход.
– Давно пора, – ответила наша гостья, пиная валявшиеся вокруг нее на полу газеты. – Кто там?
– Как и предполагалось: мистер Вульф, Бэйн, Стеббинс, миссис Робильотти. Она отправила мужа домой. Я проведу вас прямо к ней.
– Знаю, и вы даже не представляете себе, какое это доставит мне удовольствие, вне зависимости от того, что там произойдет. Подождите минуточку, пока я приведу в порядок прическу.
Миссис Ашер вышла в ванную и закрыла за собой дверь. Я не торопил ее, так как знал, что Вульф использует это время для того, чтобы создать у миссис Робильотти соответствующее настроение. Нужно сказать, что наша гостья тоже не проявила спешки, а когда, наконец, вышла из ванной, ее прическа показалась мне прямо-таки замечательной, а губы так накрашены, что любой бык, увидев их, немедленно пришел бы в ярость. Миссис Ашер не пожелала воспользоваться лифтом. Мы спустились по лестнице. В кабинет мы вошли почти рядом.
Наше появление прошло так, словно мы его много раз тщательно репетировали. Я провел миссис Ашер между Кремером и Бэйном, повернул лицом к миссис Робильотти и громко произнес:
– Миссис Робильотти, разрешите представить вам миссис Ашер – мать Фэйт Ашер.
– Рада, очень рада, – объявила миссис Ашер, поклонившись и протягивая руку.
Миссис Робильотти взглянула на нашу гостью, размахнулась и ударила ее по лицу. И довольно сильно.
16
Мы с вами можем сколько угодно и с одинаковым успехом гадать, удалось бы Вульфу успешно закончить дело, если бы трюк с «конфронтацией» оказался бесполезным, то есть если бы миссис Робильотти вовремя сообразила, что ей следует пожать руку, протянутую миссис Ашер, и вести себя в соответствии с протоколом. Он утверждает, что ему все равно удалось бы, однако такой вопрос сейчас является уже чисто академическим, поскольку внезапное появление этой женщины, поклонившейся и протянувшей руку миссис Робильотти, окончательно выбило из колеи вдову мистера Грантэма, нервы которой и так уже были напряжены до предела.
Я не помог, хотя и мог бы, миссис Ашер вовремя уклониться от пощечины, но затем уже не стал терять время. В конце концов она была нашей гостьей, и удар шефа в подбородок, а затем пощечина от другой гостьи не делали чести нашему гостеприимству, да и, кроме того, она могла ответить тем же самым. Поэтому, схватив ее за руку, я оттащил ее от миссис Робильотти, натолкнувшись при этом на Кремера, вскочившего со своего кресла. Миссис Робильотти тоже отшатнулась назад и, словно истукан, сидела в кресле, закусив губу.
– Посади-ка миссис Ашер рядом с собой, – велел мне Вульф. – Мадам, приношу извинения за оскорбление, которому вы подверглись под моей крышей. – Он обвел рукой присутствующих. – Мистер Лэдлоу, инспектор Кремер и сержант Стеббинс из полиции. Мистера Бэйна вы знаете.
– Вы устраиваете спектакль, а затем извиняетесь, – бросил Вульфу Кремер и тут же обратился к миссис Робильотти: – А я извиняюсь перед вами. Заверяю вас, что никакого отношения к этому я не имел. – Он повернулся к Вульфу. – Ну, а теперь мы слушаем вас.
– Вы уже видели, что я умышленно устроил этот спектакль и так же умышленно довел миссис Робильотти до такого состояния, чтобы вызвать желательную для меня реакцию с ее стороны на появление миссис Ашер. Прежде чем проанализировать эту реакцию, я должен объяснить причины присутствия здесь мистера Лэдлоу. Я попросил его остаться, так как у него есть для этого законное основание. Как вам известно, кто-то прислал окружному прокурору анонимку с некоторыми утверждениями, касающимися его, что дает ему полное право узнать правду. Причины присутствия мистера Бэйна вы скоро узнаете. Из разговора с ним вчера вечером я понял, что миссис Робильотти знала о том, что ее покойный муж Альберт Грантэм был отцом Фэйт Адлер.
– Ложь! – прервал его Бэйн. – Отвратительная ложь!
– Я не бросаю слов на ветер, – резко ответил Вульф, – и не утверждаю, что вы сообщили мне это. Я повторяю, что вы рассказали кое-что такое, из чего я сделал этот вывод. Рассказывая о гостях, приглашенных на ужин, вы заметили: «Конечно, миссис Робильотти могла вычеркнуть Фэйт из списка гостей и сказать миссис Ирвин…» – и смолкли, поняв, что проговорились. Я промолчал, и вы решили, что я ничего не заметил, но дело обстояло иначе. Я полагал, что, если заговорю с вами на эту тему, вы ускользнете от объяснения и станете утверждать, что никакого скрытого смысла за вашей обмолвкой не кроется. Теперь же…
– Я и сейчас утверждаю это!
– Вздор! Почему ваша тетушка должна была вычеркивать Фэйт? Почему она должна была возражать против появления мисс Фэйт Ашер у нее в доме? Конечно, можно придумать различные объяснения этому, но известные нам факты свидетельствуют об одном – она не желала видеть у себя в доме, в качестве гостьи, внебрачную дочь своего покойного мужа. А мне уже было известно, что Фэйт Ашер являлась дочерью Альберта Грантэма, о чем вы также хорошо знали. Таким образом мне был понятен скрытый смысл вашего замечания, и я устроил проверку его. Если бы миссис Робильотти, неожиданно встретившись с матерью Фэйт Ашер, дружески протянувшей ей руку, не колеблясь, без замешательства, поздоровалась бы с ней, ясно, что придаваемая мною интерпретация скрытому смыслу вашей обмолвки оказалась бы несостоятельной. Должен сознаться, я ожидал, что она просто уклонится от рукопожатия, и ошибся. Мне
