— Вы бесподобны, — прошептал он, еще раз целуя её руку.
Энджел ощутила дрожь по всему телу. Даже когда Джеймс Фаринг вел себя прилично, он все равно оставался порочным.
— Где Саймон? — поинтересовалась она. Уголком глаза девушка заметила, что леди Элизабет притворяется, что не смотрит на них обоих, и попыталась освободить пальцы из его хватки.
Джеймс проигнорировал эту попытку и вместо этого перенес её ладонь на свою руку.
— Почему я должен беспокоиться о том, где он находится? — ответил он. — Однако не волнуйтесь. Я провожу вас в зал.
Энджел глубоко вдохнула, когда они вошли в бальный зал. Она была там прежде и нашла его достаточно красивым, с высокими зеркалами вдоль одной стены и большими окнами, открывающимися в сад, но сейчас помещение, казалось, преобразилось. Золотые и серебряные ленты, белые шелковые шары и свежие розы были повсюду, и она изумилась тому, что Джеймс пожелал затратить на это столько усилий и расходов.
— Вам это нравится? — спросил он.
— Это чудесно. — Девушка просияла, чувствуя себя так, словно ребенок на Рождество. — Генри и Хелен и не мечтали о таком.
Маркиз посмотрел на нее.
— Я сделал это не для Генри и Хелен.
Она покраснела.
— Джеймс, пожалуйста, прекратите, — прошептала она.
— Прекратить что?
— Прекратите уделять мне столько внимания, — взмолилась Энджел.
— Я делаю только то, о чём меня попросил Саймон, — с невинным видом запротестовал он. — Вы ведь не спасовали перед этим планом, ведь нет?
Она внимательно изучала его, испытывая сильные подозрения.
— Так вы не имели в виду всё то, что говорили мне? — требовательно спросила она.
— Я имел всё это в виду, — прошептал он. — Но какое это имеет значение?
До того, как она смогла собраться с ответом на эти слова, её сестра и брат ворвались в зал, таща за собой их отца.
— Скажите, лорд Джеймс, оркестр собирается играть?
— Да, Генри. Почему бы тебе не попросить их сыграть вальс? — проговорил Джеймс, указывая подбородком на музыкантов, настраивающих инструменты в углу.
Генри кивнул и вырвался от смеющегося отца, спеша поймать Джереми и сделать то, что ему было предложено. Джеймс коснулся пальцев Энджел и освободил свою руку.
— Как вы уже знаете, леди Энджел, у меня ужасно плохие манеры, — произнес он, глядя на её отца, — и я пообещал этот вальс кое-кому другому.
Эти слова удивили девушку, но когда Хелен захлопала в ладоши и выскочила вперед, она улыбнулась.
— Конечно же, милорд, — она присела в реверансе, и огляделась в поисках своего жениха. Тот улыбнулся и шагнул вперёд. — Я потанцую с Саймоном.
— Как вам и положено, — медленно ответил Джеймс, кивнув кузену.
Оркестр заиграл вальс и Саймон повел её танцевать. Когда они вышли на танцевальную площадку, то большая часть внимания Энджел была занята наблюдением за тем, как Джеймс кланяется Хелен. Некоторое время они изучали её и Саймона, а затем Джеймс взял руки Хелен и они начали медленно выполнять серию шагов, которые быстро заставили Хелен рассмеяться и к её очевидному восторгу, вальсировать.
Лили и Персиваль присоединились к ним на площадке, так же, как и её собственные родители и Стенфреды, а затем Генри подошел к леди Элизабет, поклонился и спросил, не хочет ли она научить его вальсировать. К удивлению Энджел и, очевидно, и Джеймса, вдовствующая виконтесса согласилась.
Энджел посмотрела на Саймона и увидела, что его внимание целиком сосредоточено на Персивале и Лили. Похоже, что ни одного из них не волновало то, что они танцевали вместе.
— Саймон, я что-то сделала, чтобы обидеть тебя? — прямо спросила девушка. Её жених выглядел захваченным врасплох такой прямотой, но что-то нужно было сделать.
— Нет. Конечно же, нет.
— За прошедшие четыре дня мы едва разговаривали, за исключением спора из-за Брутуса.
— Это не так, — запротестовал он, покраснев.
— Думаю, что Лили нравится тебе больше, чем я, — нетерпеливо проговорила она, главным образом для того, чтобы услышать, каков будет его ответ.
Его лицо приняло тревожный темно-красный оттенок.
— Никогда! — пылко выпалил Саймон.
Это, не входило ни в какие рамки, и Энджел нахмурилась.
— Тебе она не нравится? — спросила она, желая выяснить, не рассорились ли они из-за чего- нибудь.
— Да, конечно же. Я имею в виду, нет. — Он сглотнул. — Я хочу сказать, что это смехотворный разговор, Энджел. Давай поговорим о чем-нибудь другом.
Энджел от всего сердца желала, чтобы Саймон возразил ей, заставил смеяться, чувствовать себя такой же весёлой, какой она становилась в словесных перепалках с Джеймсом. Однако спорить с женщиной было невежливо, и Саймон всегда отступал, словно её колкости немного пугали его. По-видимому, только одно, в чем он способен перечить ей — Тэрбин-Холл, но это была единственная тема, на которой ей хотелось поставить крест.
Девушка перевела взгляд на Джеймса, который сейчас кружил Хелен в воздухе в такт музыке. Он был тем, кто понимал её, понимал, чего она хотела. Ему с самого начала была известна её склонность к импульсивным поступкам. Они в точности походили друг на друга.
Музыка закончилась, и Саймон проводил её к столу с закусками у одной из стен зала. Энджел не могла не заметить, что на столе опять находилась большая чаша с клубникой. Когда она поднимала ягоду ко рту, то ощутила, как кто-то — Джеймс — остановился рядом с ней.
— Где вы их находите? — спросила она, указывая на ягоды.
Он приподнял бровь, глядя на нее.
— Я контрабандой привожу их из дальних краев, с большой опасностью и расходами.
— Вранье, — ответила она, улыбаясь.
Он тихо рассмеялся.
— Ну что же, вы видите меня насквозь. Они растут еще долго после окончания сезона на южных холмах вокруг Эббонли. — Джеймс сам взял одну ягоду. — Хотя я бы привозил их для вас контрабандой, если бы было нужно.
Снова заиграла музыка и настала очередь Энджел приподнять бровь.
— Два вальса подряд?
Маркиз лениво улыбнулся.
— Они будут играть вальсы весь вечер, если вы этого пожелаете. Здесь нет никаких патронесс из Олмака. — Он посмотрел на неё. — Вы станцуете этот вальс со мной?
Не в силах сопротивляться или даже произнести слово, девушка кивнула и взяла его протянутую руку. И пока они, кружась, скользили по паркету, для неё не существовало ничего, кроме музыки и Джеймса, с улыбкой склонившегося к ней.
До середины танца она не замечала, что её родители стоят на краю бального зала, не сводя с нее глаз. Энджел покраснела и подняла взгляд на Джеймса.
— Они смотрят, — прошептала она.
Тот улыбнулся.
— В этом и заключалась идея, не так ли?
— Я… ну, я полагаю… я не знаю.
— Хорошо, — прошептал он. Когда вальс закончился, слишком быстро, маркиз отвел её к родителям, а затем довольно покорно отправился за напитком для неё.
