перенести свадьбу на сентябрь следующего года.
— Папа, — запротестовала Энджел. События совершенно вышли из-под контроля. — Мне нужно поговорить…
— Слишком поздно для разговоров, Энджел, — вмешалась её мать. — Саймон, час назад мы отправили письмо в Лондон, объявляя о помолвке нашей дочери с тобой. Это должно сгладить все будущие… недоразумения.
Джеймс шевельнулся с сердитым выражением лица, каждый его мускул был напряжен, но он продолжал молчать.
— Вы… объявили о помолвке? — еле-еле выговорила Энджел, когда никто другой, казалось, не имел желания говорить.
— Объявление попадет в газету к тому времени, когда мы отправимся в Найстон.
Значит, этому пришел конец. Конец Джеймсу и конец тому, что, как она начинала надеяться, могло бы стать по-настоящему счастливой жизнью. Девушка посмотрела на Эббонли, но тот отводил от неё взгляд. Через некоторое время он повернулся и вышел из комнаты, захлопнув за собой дверь с такой силой, что задребезжали окна.
Этим вечером он не появился за обедом. Энджел размышляла, где маркиз может быть, но скоро её отвлек и начал раздражать самодовольный взгляд, которым Персиваль окидывал каждого за столом. Саймон ничего не сказал ей с момента объявления, но выглядел встревоженным. Энджел не могла винить его в этом. Она повела себя отвратительно. Как только она сможет, то попросит у него прощения и попытается заново начать их отношения. Лили выглядела так, словно плакала, и Энджел подумала о том, как мило с её стороны так беспокоиться из-за этой неприятности. Генри почти ничего не ел, хотя ему положили его любимого жареного цыпленка.
После обеда, когда они направились в музыкальную комнату, чтобы послушать игру Лили и Артура Элкотта, Генри перехватил Энджел. Взяв сестру за руку, он встащил её в утреннюю комнату.
— Персиваль говорит, что ты и Саймон на самом деле поженитесь, — проговорил брат, и слеза скатилась по его лицу.
— Генри, — прошептала девушка, опускаясь на колени перед ним.
— Ты не можешь выйти замуж за Саймона, — судорожно сказал мальчик. — Это неправильно. Ты должна выйти за лорда Джеймса.
Она обняла брата, от всего сердца желая, чтобы обстоятельства могли быть такими простыми.
— Генри, я всё это время была обручена с Саймоном. Ты же знаешь об этом, — прошептала она.
Тот кивнул, вытирая глаза.
— Но это всё равно неправильно.
— Неправильным будет выйти замуж за Джеймса, когда я уже дала обещание Саймону. — Энджел взъерошила его волосы. — Всё будет хорошо, Генри.
— Нет, не будет. Лорд Джеймс рассердился и больше никогда не захочет видеть нас снова.
— Независимо от того, захочет ли он видеть меня или нет, Генри, маркиз, конечно же, будет рад видеть тебя и Хелен. Ты знаешь об этом.
Она поднялась, чтобы направиться в музыкальную комнату, затем остановилась и вздохнула. Хватит с неё всеобщих взглядов и мнений.
— Генри, не скажешь ли ты всем остальным, что у меня болит голова и что я отправилась прилечь?
Брат кивнул.
— Хорошо, Энджел.
Чувствуя себя слишком беспокойной, чтобы спать, Анжелика вместо спальни направилась в библиотеку. Дверь была закрыта, так что она постучала. Когда не последовало никакого ответа, девушка распахнула тяжелую дубовую дверь и, закрыв её за собой, вздохнула, войдя в приветливую комнату. Всё, чего она хотела — это освободиться от условностей. Энджел никак не ожидала того, что влюбится в самого незаурядного мужчину Лондона.
— Уже устали праздновать? — раздался голос позади неё, и девушка, вздрогнув, обернулась.
Поначалу она не увидела Джеймса, потому что единственным источником света в комнате был угасающий огонь, но затем он зажег лампу в том углу, где сидел. Энджел немедленно ощутила, что что-то не так, и, когда он сделал большой глоток из бокала, который держал, наблюдая за ней поверх ободка, она поняла, в чём дело. Он пил, и судя по оставшемуся количеству бренди в графине на столе рядом с ним и остекленевшему блеску его глаз, выпил он немало.
— Я думала, что вы бросили пить, — произнесла Анжелика, указывая на графин.
— Ах, но это особый случай, — усмехнулся маркиз, сделав ещё один глоток. — Нам не удалось выдать вас замуж до конца года, но теперь у вас есть объявление о помолвке, не так ли?
— Вы знаете, что это не то, чего я хотела.
Он встал и двинулся к ней.
— Не то? — прорычал он. Девушка попятилась, не зная, как вести себя с Дьяволом в таком состоянии.
— Пожалуйста, я хочу уйти. — Она спиной натолкнулась на стену рядом с окном, и ей пришлось остановиться.
— У вас будет правильный брак, вы будете жить в приличном доме и воспитывать пристойных детей, — продолжил Джеймс, подойдя еще ближе. — Но будете ли вы ощущать что-то, подобное этому?
Он наклонился и грубо поцеловал её. Попав в ловушку между маркизом и стеной, она не могла сдвинуться с места, но это не имело никакого значения. Энджел не хотела отстраняться. Руки девушки обвились вокруг его шеи, в то время как руки Джеймса, сжали её тело, притянув ближе и напомнив о том, каким сильным и высоким он был. Его губы имели сладкий привкус бренди.
Маркиз медленно прервал поцелуй и посмотрел на неё сверху вниз изумрудными глазами. Он удерживал её в объятиях, а девушка прижималась к его телу. Они придумают какой-то выход. Должно же быть что-то. Все, что угодно, до тех пор, пока она может быть с Джеймсом.
— Очень сладко, — прошептал он. — Ты чувствуешь то же самое, когда Саймон целует тебя?
Энджел напряглась, и он снова поцеловал её.
— Это несправедливо, — вздрогнула она, когда снова смогла дышать.
Джеймс отвесил ей небольшой поклон.
— Я специализируюсь в том, чтобы быть жестоким и несправедливым. — Он довольно шаткой походкой направился к камину, и это напомнило ей, что он совершенно пьян.
— Твои родители справились с этим довольно хорошо, как ты считаешь?
— Что вы имеете в виду? — с подозрением спросила девушка.
— Их обходной маневр пресёк любые шаги, которые наш безупречный Саймон мог бы предпринять, чтобы отказаться от женитьбы на их сорвиголове-дочери, — объяснил маркиз хриплым голосом.
— Сорвиголове? — резко переспросила Энджел, подходя к нему.
— Верно, Анжелика, — выдохнул он. — Разве не в этом заключался план? Ты приготовила себе постель, — прошептал он и рассмеялся тихим, невеселым смехом. — Теперь тебе придется лечь в неё. В буквальном смысле.
Энджел дала ему пощечину.
— Если бы вы не были пьяной… свиньей, то поняли бы, каким являетесь дураком, — выплюнула она, слезы текли по её лицу. — Я ненавижу вас.
Рука Джеймса слегка дрожала, когда он коснулся ею своей губы.
— Слёзы прямо по сигналу, — пробормотал он, глядя на кровь на своих пальцах. — Ты быстро учишься. Полагаю, что теперь я не буду приглашен на твою свадьбу, дорогуша?
— Верно, — ответила она. — Вы не приглашены. — С этими словами девушка повернулась и выбежала из комнаты. Она думала, что любила его, и что она ему небезразлична. Как она ошиблась! Маркиз оказался таким же жестоким и бессердечным, как и слухи о нём. Она никогда не простит его.
— Энджел, а сейчас что случилось?
Из-за слез, она не заметила своих родителей, разговаривавших на верхней площадке лестницы.
— Ничего, — всхлипнула Анжелика, пробегая мимо них, чтобы войти в свою спальню. — Всё.
