Но если так, то я должен был вычеркнуть второе очко в пользу «нет», о котором я только что говорил Ниро Вульфу, а я все же не стал считать шансы равными. Почему? Сдаюсь, не знаю. Возможно, все дело в том, что любой нормальный мужчина, а я отношусь к их числу, имеет подсознательную уверенность, что незамужняя женщина, твердо знающая, что она не может быть беременна, менее способна пойти на преступление, нежели такая, которая сомневается. Признаю, что хороший честный детектив не должен в своей работе руководствоваться подсознательными чувствами, но как этого избежать, а?
Поскольку Вульф притворяется, будто считает меня большим анатомом психологии молоденьких привлекательных женщин, он тут же повернулся ко мне и скомандовал:
– Арчи?
И я утвердительно кивнул головой.
Знатоки не имеют права отступать и колебаться, а как я только что говорил, я поверил Сью в отношении беременности.
Вульф хмыкнул, велел мне взять блокнот, разглядывал Сью секунд пять, затем принялся за дело.
Через час десять минут, когда Фриц пришел сказать, что ленч готов, я успел заполнить большую часть нового блокнота, а Вульф сидел с закрытыми глазами, откинувшись на спинку кресла, губы у него были плотно сжаты. Было очевидно что он всерьез вознамерился работать. Сью ответила на все его вопросы без видимого замешательства, но мне по-прежнему казалось, что либо она подставляет свою голову под шишки, либо я. Или, как вариант, мы оба.
По ее словам, она познакомилась с Кеннетом Фабером восемь месяцев назад на вечеринке на квартире Питера Джея. Кен не стал терять времени даром, а через четыре месяца в мае, заявил, что когда-нибудь она станет его женой, года через два или три, когда она будет готова отказаться от работы манекенщицы, если он докажет, что сможет содержать семью.
Из блокнота:
«Я зарабатываю более восьми сотен в неделю, в десять раз больше его, но, конечно же, если я выйду замуж, мне не удастся сохранить за собой свое место. Я сомневаюсь, чтобы эта работа годилась замужним женщинам, потому что они должны иметь детей, а при этом, во-первых, портится фигура. И потом, кто будет смотреть за детьми?»
В июне, по просьбе Кена, она убедила отца предоставить ему работу на ферме, но в скором времени она об этом пожалела.
Из блокнота:
«Конечно, он знал, что летом на уик-энды и приезжаю на ферму, и уже в первый же уик-энд стало ясно, каковы были его мысли. Он решил, что на ферме все будет иначе, чем в городе, ему проще будет вынудить меня пойти навстречу его желаниям; он пытайся заставить меня обещать ему не назначать свиданий с другими парнями. На вторую неделю стало еще хуже, на третью тоже, я уже узнала его настоящую цену и жалела, что вообще когда-то говорила с ним о замужестве. Он обвинил меня в том, что разрешаю другим моим поклонникам то, в чем отказываю ему, устраивал мне скандалы, когда я с кем-то ходила в кино или на представление. Наконец, в конце июля вроде бы он образумился. Я даже подумала, что он прошел через какую-то определенную фазу, и теперь все наладится, но на последней неделе, вечером в пятницу, он вел себя хуже, чем когда-либо, а в воскресенье заявил мне, что сообщил Арчи Гудвину, будто я думаю, что беременна от него, от Кена. И, разумеется, Арчи расскажет об этом решительно всем, и если я стану отрицать, мне все равно никто не поверит, так что у меня единственный выход – немедленно с ним обвенчаться. Вот тут-то я и закричала, что хотела бы его убить. Затем на следующий день, в понедельник, Карл Хийдт сказал мне, что Кен наговорил ему то же самое. И я заподозрила, что он имел подобные беседы еще с двумя парнями, судя по тем шуточкам, которые они отпускали. Поэтому я решила во вторник приехать к ресторану Рустермана и потолковать с Кеннетом. Я собиралась сказать ему, что он должен признаться и Арчи, и Карлу, что бессовестно меня опозорил, а если он не согласится, я обращусь к юристу».
Если все это было правдой, а ее сообщения относительно Карла Хийдта, Питера Джея и Макса Маслова можно было проверить, тогда десять к одному, что она не убивала Кена.
Данное преступление нельзя было посчитать импровизированным. Сью должна была отправиться туда с намерением убить Кеннета. Или хотя бы поколотить его, потому что она не могла чисто случайно захватить с собой солидный кусок тяжелой металлической трубы. Теперь шансы Сью, на мой взгляд, равнялись двадцать к одному.
Но если не она, то кто же?
Во всяком случае, не какой-то грабитель.
В карманах у Кена было восемьдесят долларов, да и зачем бы случайный грабитель пошел в эту аллею с куском трубы, к тому же ему надо было прятаться под платформой в ожидании жертвы. Ерунда, конечно.
Этот человек специально охотился на Кена, он был знаком с этим местом или, в крайнем случае, знал о нем и о том, что Кен сюда приедет и когда.
Конечно, очень может быть, что Сью не знала этого человека, даже не слыхала про него, так что мотив с нею не был связан, но тогда бы дело и правда оказалось глухим, ибо в распоряжении Вульфа было все то, чем располагала она (или пожелала с ним поделиться).
Она не могла сказать, скольким молодым людям она назначала свидание за те двадцать месяцев, когда она выступала в качестве манекенщицы. Возможно, тридцати. Чаще на протяжении первого года, чем за последнее время. Она вообразила, что если у нее будет много знакомых, ей будет легче подыскать себе работу. Так оно и получилось, но теперь она уже отказывается от всего, что ей предлагают.
Не знала она и того, сколько парней просили ее стать их женой. Не меньше десятка. Она не считала. Полагаю, что вам, читатель, Сьюзен не по душе. Чтобы девушка, говорящая такие вещи, могла понравиться, надо на нее посмотреть и послушать ее саму. И если вы мужчина, то вам не придется задумываться над тем, нравится она вам или нет, потому что последнее просто исключается. Я откровенно сознаюсь, что тот факт, что Сью скверно танцует, избавил меня от множества переживаний.
С того времени, как она познакомилась с Кеном, ее заигрывание с другими молодыми людьми прекратилось, но три старых поклонника остались «в резерве». С ними она ходила и в кино, и на шоу. Все трое успели сделать ей предложение и не отступились, невзирая на Кеннета Фабера. Карл Хийдт, который первым предложил ей место манекенщицы, был почти в два раза старше Сью, но это не стало бы препятствием, если бы она надумала выйти замуж за него, когда подойдет время. Питер Джей, занимавший солидный пост в крупном рекламном бюро, был моложе, а Макс Маслов, модный фотограф, совсем молодым.
Она сказала Карлу Хийдту, что то, о чем наговорил ему Кен, не было правдой, но она не уверена, что он ей поверил.
Она не могла в точности припомнить те шутки, которые отпускали по ее адресу Макс Маслов и Питер Джей, которые заставили ее решить, что Кен им тоже все это сказал. У нее не было подозрений до понедельника, когда она потолковала с Карлом. Она никому не сказала о том, что собирается пойти к ресторану Рустермана для объяснения с Фабером во вторник. Но все трое знали о том, что в эти дни Кен доставляет кукурузу в ресторан и Ниро Вульфу. Они даже подтрунивали над ней по этому поводу. Питер Джей уговаривал Сью позировать ему в вечернем платье среди кукурузы.
Из блокнота:
Говорит Вульф:
– Вы хорошо знаете этих людей, знаете их характеры и склад ума. Если один из них, разъяренный сверх меры поведением Фабера, отправился туда и убил его, то который… Учитывая, что это не было сделано в припадке – в разгаре ссоры, а преднамеренно, заранее запланированно? Так что вы скажете, кто же?
Она сделала большие глаза:
– Они не убивали.
– Не «они», а один из них. Который?
Сью покачала головой:
