предложение.
Внезапно со стороны окна послышался грохот. Бедняга Бетховен, испуганно мяукнув, бросился вниз с подоконника и забился под кровать. Повернув голову, Шарлотта увидела уцепившегося за раму Ксавье. Его волосы и плечи были усыпаны лепестками и цветочной пыльцой.
— Впусти меня, Шарлотта, пока я не упал и не свернул себе шею, — донесся до нее из-за стекла его приглушенный голос.
Ахнув, Шарлотта вскочила с кресла, отодвинула щеколду и подняла раму. Ухватившись за локоть Ксавье, она помогла ему влезть в узкий проем открытого окна.
— Что все это значит? — накинулась на него Шарлотта, однако он не дал ей договорить.
Сидя на полу, Ксавье заставил Шарлотту опуститься к нему на колени и страстно приник к ее губам поцелуем.
Она сразу же растаяла в его объятиях. Пусть мать считает ее отношения с Ксавье девичьей фантазией, для нее они были живой опьяняющей реальностью. И этого было достаточно для того, чтобы ей постоянно хотелось видеть графа.
— Привет, — наконец произнес Ксавье, прерывая поцелуй.
Она растерянно заморгала, пытаясь вернуться к действительности.
— Что ты здесь делаешь?
Ксавье не сразу ответил. Некоторое время он сосредоточенно поглаживал ее пальцы с таким видом, словно они были драгоценными.
— Сначала я, как того требуют приличия, постучал в дверь, — заговорил он, — но ваш дворецкий сказал, что у тебя грипп, ты лежишь в постели и тебя нельзя беспокоить. Однако ведь ты не больна, не так ли?
Ложь домочадцев показалась Шарлотте чудовищной. Страшная простуда унесла в могилу брата Ксавье, и нельзя было обманывать его таким подлым образом.
— Нет, абсолютно здорова.
Ксавье просиял:
— Отлично. Тогда почему ты избегаешь встреч со мной?
— Разве я тебя избегаю? Это ты уже который день не показываешься у нас!
Ксавье удивленно взглянул на Шарлотту:
— Я приезжаю сюда каждый день, однако не могу тебя застать. Мне говорят, что ты то в гостях, то на прогулке. И вот наконец-то, сделав героические усилия, я с тобой встретился.
У Шарлотты перехватило дыхание.
— Ты все это время приезжал к нам каждый день?!
— Да, я же уже сказал.
— А мне говорили, что ты с нашей последней встречи не нанес ни одного визита. Родители постоянно выпроваживали меня из дома. Меня заставили навестить даже престарелых тетушек, с которыми я едва знакома.
Ксавье задумчиво кивнул:
— Кое-кто здесь слишком уверен, что мы не подходим друг другу, и пытается подогнать действительность под свои представления о ней.
Ксавье погладил Шарлотту по щеке и нежно поцеловал в губы.
— Но их план не сработал. Ты залез ко мне в окно по подпоркам для вьющихся растений.
Нежась в объятиях Ксавье, Шарлотта смахнула с его волос лепестки и цветочную пыльцу.
— Я чуть не свернул себе шею. Похоже, до меня никто не использовал эти подпорки в качестве лестницы.
Шарлотта улыбнулась:
— Ты прав, никому это и в голову не приходило.
— Хорошо, если это издевательство над нами продолжится, в следующий раз я принесу с собой плотницкие инструменты и сколочу более прочную конструкцию для лазанья к тебе в окно.
Шарлотта прыснула. Она представила, как Ксавье забирается к ней в спальню среди ночи и ложится в ее постель, а родители в это время спокойно спят, полагая, что сделали всё для того, чтобы разлучить дочь с графом. От этих мыслей она почувствовала жар и покалывание в промежности, и, крепче прижавшись к Ксавье, она обняла его.
— Это было бы замечательно.
— Послушай, не надо ко мне так сильно прижиматься, — внезапно промолвил Ксавье изменившимся голосом. — Я пришел сюда не для того, чтобы тебя изнасиловать. Во всяком случае, не в этот раз.
Шарлотта растерялась, не зная, что сказать. Слова Ксавье казались дерзкими, и если бы родители услышали их, они стали бы еще бдительнее приглядывать за дочерью, навсегда запретив ей встречаться с лордом Мэтсоном.
— Значит, твои родители сначала дали мне разрешение видеться с тобой, а потом устроили так, чтобы я никогда не заставал тебя дома. Одновременно они убеждали тебя в том, что я потерял к тебе всякий интерес.
Шарлотта тяжело вздохнула:
— Знаешь, они у меня в общем-то не злые и не жестокие люди. Просто они считают, что я начала слишком сильно привязываться к тебе, а ты не способен ответить на мои чувства.
Ксавье приподнял бровь. Они продолжали сидеть на полу, и он вдруг подумал, что готов просидеть с Шарлоттой вот так, в обнимку, всю жизнь.
— Твои родители не правы.
Шарлотта снова вздохнула:
— Они никогда не признают этого. Я уверена, что родители уже подговорили Герберта сделать мне в ближайшее время предложение. Мне кажется, это произойдет в день праздника в Воксхолле.
Ксавье охватила ярость.
— Нет, они не посмеют так жестоко поступить с тобой! — Он вгляделся в ее мягкие карие глаза и прошептал: — Выходи за меня замуж.
Шарлотта беззвучно ахнула и опустила глаза.
— Не могу, — произнесла она после долгого молчания. — Я не могу выйти за тебя замуж без родительского благословения.
Ксавье подавил вспышку ярости. Разве не за это он и полюбил Шарлотту? Его пленила в ней нравственная чистота, порядочность, рассудительность. Такая девушка, как она, не могла пойти против воли родителей.
Он тяжело вздохнул:
— А если допустить, что барон и баронесса дали свое благословение?
— Но ведь это не так. И я уверена, родители никогда не благословят нас. Я их люблю, хотя мне не нравится, что они не верят в мои силы и способности. Им кажется, что я никогда не смогу пленить сердце мужчины. Кроме того, родители боятся, что я по своей неопытности и наивности сделаю неверный шаги опорочу их доброе имя. И как бы сильно я ни хотела поступить по-своему, я не могу пойти против их воли.
Именно это и хотел услышать от нее Ксавье.
— Значит, если бы не предубеждение твоих родителей против меня, ты согласилась бы стать моей женой?
Шарлотта кивнула:
— Да.
— В таком случае я улажу все проблемы.
Бросив на Ксавье сердитый взгляд, она с досадой смахнула пыльцу с его плеча:
— Ты, вероятно, привык получать в этой жизни все, чего тебе хочется, но не думай, что…
Он не дал Шарлотте договорить, закрыв ей рот поцелуем. Поцелуи теперь казались ему самым великим изобретением в мире. Или, во всяком случае, вторым по значимости.
Возможно, если бы Ксавье обесчестил Шарлотту, ее родители с готовностью выдали бы ее замуж за него, чтобы скрыть позор дочери. Но он не хотел поступать столь радикальным образом, хотя не исключал
