Маркиз бросил на племянника хмурый взгляд, потом опять уставился в тарелку.
— Пять сотен в год, невзирая ни на что. Не имело никакого значения то, что в один год поля в Феннингтон-Парке затопило и погиб весь урожай, а в другой — по непонятной причине сгнила вся шерсть, полученная нами с овец. Пока кому-то надо было вложить средства в ремонт, внести плату за обучение или налоги, ты получал свои пять сотен. Честно скажу, Беннет, после этого я не хотел иметь с тобой ничего общего.
— Понятно. Короче говоря, вы бы предпочли получить этот кусок, а мне было бы лучше иметь семью. — Беннет резко отодвинулся от стола. — Я постараюсь проявить на сегодняшней встрече сдержанность и благоразумие.
— Надеюсь.
Вот, значит, как обстояли дела, размышлял Беннет, направляясь в конюшню за Аресом. Феннингтон негодовал из-за того, что у девятилетнего сироты был твердый доход. Это объясняет, почему маркиз с такой готовностью согласился получить деньги от издания его книги — точнее, книги Лэнгли. Как странно. Выходит, он вырос, ненавидя своих родственников, а те испытывали к нему такие же чувства.
Филиппа назвала бы это иронией и отметила, что если бы он воспитывался иначе, то вполне мог бы пристраститься не к путешествиям, а к разведению скота.
Судя по количеству экипажей и верховых лошадей вокруг огромной конюшни Эйнсли-Хауса, большинство членов Африканской ассоциации уже прибыли на встречу. Хорошо. Чем больше людей смогут впоследствии засвидетельствовать воровство Лэнгли, тем лучше.
— Доброе утро, капитан Вулф, — поздоровался дворецкий герцога и отступил в сторону, пропуская Беннета в дом. — Я провожу вас в зал заседаний.
Они поднялись по лестнице, прошли по длинному коридору, под которым, очевидно, располагался Клуб авантюристов. Интересно, сколько членов ассоциации знает о существовании созданного герцогом святилища? И какой могла бы стать эта встреча, если бы не он, а Лэнгли произвел на герцога хорошее впечатление и получил приглашение вступить в его частный клуб.
— Подождите здесь, пожалуйста, — проговорил дворецкий и, оставив Беннета в коридоре, вошел в ближайшую комнату.
Соммерсет назначил встречу на десять часов. Если верить изрядно побитым, побывавшим во многих переделках карманным часам Беннета, до десяти оставалось две минуты. Очевидно, обсуждение началось несколько раньше — до прибытия главных участников. В любом случае они не смогут вынести решение, не выслушав его.
Из-за двери доносились громкие голоса. Беннету пришлось признать, что они были разными — злыми, раздраженными, возмущенными. Одним словом, неприветливыми. Если ему придется извиниться за свое поведение накануне вечером, что ж, он это сделает. Он принесет свои извинения ассоциации, но ни в коем случае не Лэнгли.
Ожидая приглашения, Беннет с любопытством огляделся. В помещении было много безделушек, привезенных из дальних путешествий. Они стояли и висели среди обычных ваз, часов и картин. Эта эклектика Беннету неожиданно понравилась. Если он проведет какое-то время в Теслинге, его дом будет выглядеть так же. И, конечно, в его доме будет много книг — их любит Филиппа.
Интересно, согласится ли она остаться там, если он найдет спонсора для следующей экспедиции? Или, может быть, захочет присоединиться к нему? Неужели он хочет, чтобы она подвергалась опасностям? Беннет нахмурился. Он хотел, чтобы она присутствовала в его жизни. Его обычный подход к решению проблем заключался в том, что, хорошо владея оружием и применяя его в нужное время, можно справиться со всем. Но Филиппа — натура сложная. И когда только она успела стать для него самым важным человеком на свете?
Дверь открылась.
— Сюда, пожалуйста, капитан. — Дворецкий жестом пригласил его войти.
Уже по выражению лица слуги было видно: что-то назревает.
В комнате собралось тринадцать человек. Он встречал их раньше, когда появился здесь впервые для обсуждения вопроса о финансировании его экспедиции в Конго. Но тогда в ассоциации было одиннадцать членов. Лорд Трашелл и его сын были новыми. И они явно находились в комнате уже давно.
— Присаживайтесь, капитан. — Герцог Соммерсет указал на единственный, свободный стул в конце большого стола.
— Неужели я опоздал? — спросил Беннет. — Похоже, вы начали уже давно.
— Мы хотели обсудить ваше чудовищное поведение накануне вечером, — сказал лорд Толботт.
— Быть может, вы хотите также обсудить его причины?
— Беннет, сядьте! — повторил герцог, окинув строптивца хмурым взглядом.
— Ожидая нападения из засады, я предпочитаю находиться на ногах.
— Здесь нет никаких засад, — вмешался Трашелл. — Мы хотим обсудить вашу экспедицию.
— Мы? — переспросил Беннет. Спокойная уверенность покинула его, уступив место разочарованию и злости. — Вы хотите сказать, что вас приняли в ассоциацию?
— Да. Проклятие!
— Что ж, мои поздравления, милорд.
Очевидно, у Лэнгли не было никаких опасений, и он с удобствами расположился на стуле между своим отцом и лордом Хоторном.
— Я начну, если позволите, — сказал Лэнгли и положил на стол потрепанную тетрадь. — Вот мой дневник.
— Капитан Вулф, вы его узнаете? — спросил Хоторн. Беннет кивнул:
— Я узнаю ее. Полагаю, там не хватает нескольких страниц. Лэнгли предпочитает вымещать свою злость на неодушевленных предметах — они не могут ответить тем же.
Герцог Соммерсет прочистил горло.
— В чем суть вашей жалобы, капитан Вулф?
Герцог был его единственным союзником в этой комнате. И все же он ожидал не такого приема. Нет, он не считал, что его примут как героя, тем более что никто, кроме Соммерсета, не пожелал с ним увидеться после возвращения. Но сейчас он ощущал откровенную… враждебность.
— Моя жалоба заключается в том, что капитан Лэнгли покинул меня через четыре дня после получения мною ранения и забрал с собой девять дневников, автором которых являюсь я. Без моего разрешения.
— Капитан Лэнгли, у вас есть что-нибудь принадлежащее сэру Беннету?
— Вероятно, я ошибся дверью и попал в детскую, — пробормотал Беннет.
— Нет, — спокойно ответствовал Лэнгли. — Моя книга «Через континент: приключения в Конго» была написана на основании…
— А ты уже получил гонорар? — спросил Беннет.
— …на основании моего дневника и моих воспоминаний. Я вообще ни разу не видел, чтобы Вулф что-нибудь писал.
— Чушь собачья.
— Капитан Вулф, — взвился лорд Толботт, — мы здесь все цивилизованные люди. Пожалуйста, старайтесь себя контролировать.
— Я именно этим и занимаюсь. Если бы я себя не контролировал, Лэнгли был бы уже мертв.
Герцог выпрямился.
— Хватит! — В его глубоком, хорошо поставленном голосе послышались угрожающие нотки. — Я хотел бы знать, имеются ли у вас, капитан Вулф, доказательства преступлений капитана Лэнгли.
Беннет встряхнулся. Сейчас только слова. Кулаки после.
— Мы провели в Конго три года. Я заполнил девять дневников информацией обо всем, начиная от тропических ливней и разлива рек, кончая описаниями растений и животных. Мой…
— Боже мой, это становится невыносимым, — с усмешкой прервал его Лэнгли. — Это все плоды твоего воображения, Беннет. Ты определенно мог бы придумать что-нибудь более интересное.
— Ты же не смог, — не остался в долгу Беннет. — Все, о чем я говорю, во всяком случае, самое
