Л. А. Стаханова
НАПАДЕНИЕ НА КОРОЛЯ ФРАНЦИИ,
или
БОГАТЫЕ ТОЖЕ ПЛАЧУТ
Дорога. Город. То — пешие. И шепот, и улыбка: «Как бы Луи…» А? Теракт? Карета — бах! Ухаб? Куст? Сук? Арапов во — пара! А шут — как туша. Сир — как рис, как бел хлеб, как мел: «Шлем!!! Кипу пик!» Он: «Рубите, дети, бурно! Йо! Валите, дети, лавой! Мрут? Штурм! Ан, сто лет опух, употел от сна, от дрем, смерд-то. Но, а чуть — туча он: топор, ропот! Раб туп, и хам он, но мах — и пут бар и щи! Да, гневен, гад! Я — деспот? Стоп, сед я! Да, корона! Но рок — ад! Но то — венец, в цене. Вот он! Я не дам оргии! Громаден я! Еще угомоню. Но могу еще! Вон!!! А, карать тараканов! У, быдло! Кол! Дыбу!» Гон, топот ног. Ража жар. Ему в ухо: «Риск, сир!» Ох! У, в уме — мрак карм. Но вот — худо: дух-то вон, о пол — хлоп! О! Кошмар драм! Шок! Гул слуг: «Лих, а хил. Ох, рано, монарх! О!» И у Луи не лоб болен — удар! Рад — у! — барин и раб, у, рад удару: «Во, того — готов! А, себе — небеса? Шиш! Ан — нам манна!» О, босота — жуть! — тужат особо: «Давитель, лети в ад!» Ликовал и лавок ил. А Руан — на ура! Но и Лион, Марселя лес рам. «Но, а был глыба он?» «Не, чуть тучен. Но не видал (а дивен он!) жира Париж?» То — хохот, то — гогот. Но (тс!) — стон. Или шепот? Опешили: «Уж и вот сел. Ест! О, вижу!» А вон — снова шкура, вопит (и повару — кш!): «У, живу! Еще увижу роз узор, лак, резь зеркал, роскоши шок, сор. (Я — мот?) Помаду дам оптом я… И шум уши и тенор тронет. А дукат — и вся свита куда? Тут как тут! Я нежен? Я? Я — велик! И лев я! А спущу пса — и цыц! Во: махом — и мимо хамов рву!»… Лувр! Но он и тут не дома (а моден он еще, но…): «Нет — снам, бо обман стен, кора арок, а 
