Род схватился за косяк и влетел в комнату на шаг позднее Модвиса. И тут он стал свидетелем зрелища, необыкновенно прекрасного и печального одновременно. Беабрас стоял у окна на коленях, склонив голову, перед женщиной, одетой в сверкающие радужные одеяния, с воротником, который поднимался выше щек до самых ее глаз.
— Это платье из ее слез, — ахнул Род.
— И печаль ее собственного изготовления, — пояснил Модвис.
— Миледи, — произнес Беабрас, — почему ты плачешь?
— О, я плачу от унижения, сэр Беабрас! Потому что все здесь наслаждаются тем, что унижают меня!
— Скоты! Как они смеют!
— Они говорят, что оскорблены моим наглым приходом сюда, — объяснила леди, — и потому обращаются со мной снисходительно и с необъяснимым презрением. Как пример — возьмем это помещение. Поместив меня сюда, они как будто возносят, а на самом деле располагают ниже себя. О, как ужасна моя ошибка! Как велико мое раскаяние!
— Те, кто хочет жить в Высокой Обиде, должны осторожнее подходить к выбору места для себя, — послышалось наставление в чьем-то голосе, и друзья увидели у входа в помещение леди Раздражительность.
— Ты будешь оплакивать тот день, когда так поступила с моей леди Надменностью! — воскликнул Беабрас, вскакивая на ноги.
Леди Раздражительность рассмеялась резким и неприятным смехом, а возлюбленная рыцаря Беабраса застонала.
— О, не называй меня больше леди Надменность, зови леди Щедрость, потому что больше никогда не буду я считать себя выше других смертных и никогда не откажу им в милости!
Беабрас повернулся к спутникам с радостной улыбкой, но леди Раздражительность зашипела, словно ее смертельно ранили в самое сердце.
— Как смеешь ты говорить так в моей крепости! Вон! Вон и прочь! Немедленно убирайся из Высокой Обиды!
— Ты не смеешь так обращаться с моей леди! — взревел Беабрас, поворачиваясь к леди Раздражительности. Но хозяйка замка только злобно и презрительно улыбнулась. Рыцарь вспыхнул и сделал к ней шаг, сжимая кулак, но Модвис схватил его за руку, закричав:
— Нет, добрый рыцарь! Разве ты не понимаешь? Она едва не поймала тебя в свою сеть зла? Не забывай, ты в ее Высокой Обиде!
Беабрас вспыхнул, а Род услышал другой голос:
«Род! Я обнаружил признаки возмущения в атмосфере! Спускайся с утеса немедленно, потому что речь идет о твоей безопасности!»
«Что за возмущение? — спросил Род, хотя нервы его были охвачены паникой. — Толпа? Изменение в общественном мнении?»
«Нет, возмущение по шкале Рихтера. Быстрей выходи!»
— Наружу! — закричал Род. Он схватил леди Щедрость за руку, другой рукой — сэра Беабраса. — Вверх по лестнице и скорее в дверь, где ее отыщете. Немедленно!
— Ты хочешь, чтобы я бежал от спора с хозяйкой крепости? — спросил сэр Беабрас.
— Нет, не бежал. Можешь идти шагом. К тому же если ты не будешь действовать быстро, никаких споров больше не будет.
Мысль оказалась правильной: леди Раздражительность увидела их и с гневным криком отскочила. Стражники тоже были не в настроении ни спорить, ни нападать. Они разбежались под натиском рыцаря, и придворные разбежались вместе с ними.
— Где здесь выход? — тяжело дыша, спросил Род у дамы.
— Нужно пройти через Большой Зал, потом в прихожую, — ответила леди Щедрость. — Но почему мы бежим так торопливо?
— Хотите остаться здесь, где все над вами издеваются?
Модвис, который опередил остальных, уже поднимал решетку, когда его друзья добрались до нее. Беабрас повис всей своей тяжестью, а Род преградил дорогу привратнику, с гневными криками выскочившему навстречу.
— Сиди тихо! — пригрозил ему Верховный Чародей, и привратник мгновенно умерил пыл и на цыпочках удалился восвояси.
Модвис закрепил лебедку, и они выбежали. Привратник же вернулся к своим обязанностям, и решетка опустилась за беглецами. Род не останавливался, он побежал по дамбе, надеясь, что заданный темп не утомит рыцаря в полном вооружении. Но, оглянувшись, понял, что беспокоиться не о чем: Беабрас не отставал от чародея, несмотря на то, что нес на руках леди Щедрость. Наконец они добежали до конца дамбы и основания холмов, но Род крикнул:
— Этого недостаточно! Продолжайте бежать! Нам надо отойти на расстояние не меньше ста футов от дамбы!
— Но почему мы бежим? — отдуваясь, спросил Беабрас.
— Всего лишь предчувствие грядущей беды, — наконец Род остановился и в изнеможении упал на траву. — Здесь мы в безопасности…
— Теперь у нас не менее ста футов в запасе, — заверил его Фесс.
Но откуда твое предчувствие? — леди Щедрость опустилась рядом с ним.
— Ты не захочешь знать, — проворчал Род.
— А я хочу! — над ним выросла мрачная фигура Беабраса. — Уйти, не покарав эту злую даму, смириться с ее пренебрежением к нашей и вашим особам — это унизительно для рыцаря. Почему же я все- таки бежал, лорд Гэллоуглас?
— Потому что я неожиданно понял, что замок должен вскоре рухнуть. Посмотри на трещину в утесе.
Все повернулись, чтобы посмотреть, и в это время земля дрогнула, а трещина в утесе задрожала по краям. Вибрация становилась все сильнее, пока замок наверху не начал качаться и подпрыгивать, как мешок картошки на ухабистой дороге. Раздался грохот, утес раскололся, как пустой кокосовый орех, и вся крепость Высокая Обида превратилась в груду щебня.
Все стояли пораженные. Земля перестала дрожать, гром стих.
Беабрас негромко сказал:
— Джентльмены, обнажите головы, — и снял шлем.
Модвис стащил шляпу, по его щекам катились слезы.
Но леди Щедрость вскочила и побежала по извивающейся тропе.
— Эй! — Род поймал ее за руку. — Нет, миледи! Скальные обломки все еще падают! Вас может раздавить!
— Но мы должны помочь тем, кто еще жив!
— Живых там нет, — заверил ее Род. — На месте бывшей цитадели зияет пропасть глубиной в сотню футов. Никто после такого не способен выжить, даже если бы замок не упал на них сверху.
— Какая ужасная смерть!
— Хм-м. Была бы ужасной, если бы обитатели Высокой Обиды были реальны.
— Как ты можешь так говорить, сэр! Конечно же, они реальны!
— Господин колдун говорит так, потому что те, кто основывается на ложной гордости, утрачивают реальность, — пояснил Модвис. — Правда, лорд Гэллоуглас?
— И кто привержен ложной скромности, — согласился Род. — В любом случае мало о ком здесь можно пожалеть. Идемте, сэр рыцарь и прекрасная леди, здесь не место для таких добродетельных людей.
Они еле-еле оторвали взгляд от развалин Высокой Обиды и двинулись в менее возвышенный, но зато и менее фальшивый мир.
