Сюзанна Энок
Украденные поцелуи
Глава 1
Джонатан Фаради, маркиз Дансбери, посмотрел на возвышавшееся перед ним здание и нахмурился. Это здание находилось в той части Лондона, которую он редко посещал. Здание же, на его взгляд, слишком «респектабельное», нагоняло на него тоску, и в этот вечер он предпочел бы держаться подальше от него. Маркиз перевел взгляд на свою любовницу:
– Вероятно, это самая нелепая идея из всех, что приходили тебе в голову.
Леди Камилла Магуайр деланно рассмеялась:
– Ох, не говори глупости! Во всяком случае, я обыграла тебя в карты. И ты обещал, что мы проведем вечер там, где я пожелаю.
– Когда я позволил тебе выиграть, я рассчитывал, что ты пожелаешь посетить Воксхолл-Гарденз или один из карточных вечеров у Антонии. – Миновав двойные двери, маркиз наклонился к любовнице и, покосившись на сопровождавших их приятелей, прошептал: – Мы могли бы сбежать от них и прекрасно провести время в моей спальне.
– Перестань, греховодник. – Леди Камилла улыбнулась.
– Но почему же? Я и представить не мог, что ты поведешь меня… прямо в преисподнюю.
– Джек, «Олмакс» совсем не похож на ад. Пожалуйста, веди себя прилично. – Камилла схватила своего любовника за рукав и настойчиво потянула к гардеробу.
Джек снова нахмурился. Ему уже начинали надоедать постоянные капризы Камиллы. Ее же раздражал сарказм и нескрываемый цинизм маркиза – именно это и являлось причиной ее желания провести здесь вечер. И все же он терпел выходки Камиллы: ему очень не хотелось прилагать усилия на поиски новой любовницы. Пробыв в Лондоне едва ли дольше месяца, он уже потерял им счет.
– Позволь с тобой не согласиться, – проговорил он с усмешкой. – Мне всегда казалось, что «Олмакс» почти ничем не отличается от ада. Здесь, как и в аду, повсюду толпятся и воют души грешников.
Тут все четверо вошли в главный зал, и Эрнест Лэндон, расплывшись в улыбке, пробормотал:
– Хорошо сказано, Дансбери. Толпятся и воют души грешников, ха-ха!
Поскольку в Лондоне все еще стояли холода – даже в середине июня, – волна теплого воздуха, хлынувшая из заполненного людьми шумного зала, должна была бы показаться приятной. Но к теплу присоединялся запах пота, и Джек, поморщившись, подумал о том, что надо побыстрее отсюда выбраться, пусть даже он не сдержит свое обещание.
– Пожалуйста, Джек, не будь таким упрямым, – проговорила Камилла. – Ведь здесь – приличное общество.
Маркиз кивнул:
– Знаю. Именно поэтому здесь всегда такая ужасная скука. – Джек окинул взглядом зал и тотчас же убедился в том, что его появление уже заметили – некоторые из гостей переглянулись и стали перешептываться. Маркиз прекрасно знал: если бы не его титул, их маленькую компанию ни за что бы сюда не пустили.
Огден Прайс вынул из кармана серебряную табакерку и раскрыл ее.
– Знаешь, Дансбери, ты мог бы хоть раз попытаться соблюдать приличия, – заметил он, взяв понюшку табака. В конце концов, ничего с тобой не случится…
Однако Джек не ответил, ибо что-то другое привлекло его внимание. Немного помедлив, он пристально взглянул на приятеля и спросил:
– Кто она, Прайс? Я почему-то уверен, что ты должен знать это.
Прайс поспешно отвел глаза и, уставившись на свою табакерку, пробормотал:
– Никто. Всего лишь хорошенькое личико. – Он защелкнул серебряную табакерку, и она исчезла в его кармане. – Ею можно просто восхищаться. Полагаю, этого вполне достаточно.
– Возможно, – согласился Джек. Он с усмешкой покосился на приятеля. – А у этого восхитительного личика есть имя?
Тут раздались звуки музыки, и Камилла сказала:
– Джек, потанцуй со мной. – Она взяла маркиза под руку, и ему показалось, что тепло ее тела обожгло его.
– Извини, но я разговариваю с Прайсом, – проворчал маркиз. – Разве ты не видишь?
– Но я хочу танцевать, – настаивала Камилла, крепко прижимаясь к нему.
Джек покосился на любовницу и в раздражении проговорил:
– Пожалуйста, оставь меня в покое. Даже твои неотразимые чары, дорогая, не заставят меня вступить в этот круг ада.
– Грубиян.
Камилла надула губы, но продолжала прижиматься к маркизу. Однако Джек, не обращая на любовницу внимания, снова повернулся к Прайсу:
– Итак, приятель…
– Ну Джек, пожалуйста, – вновь вмешалась Камилла.
