— Конечно, нет, раз тебе в голову приходит подобный вопрос, — с неумолимой уверенностью сказал Джеффри, — а если нет, то лучше убедиться в этом сейчас, нежели после свадьбы.
— Я люблю ее! — воскликнул Ален. — Я должен любить ее, потому что давным-давно так решил!
— Так решила твоя голова, а не сердце. Но это и в самом деле любовь, она выдержит испытание.
— Какое еще испытание?
— Испытание общением с хорошенькими девицами и прекрасными дамами, а время от времени даже проверка поцелуями.
Ты должен рисковать своим сердцем, Ален, или никогда не познаешь его по-настоящему. — Джеффри похлопал его по плечу. — Давай напяливай свой камзол, уже совсем рассвело.
— Ладно, раз ты так считаешь. — Ален натянул камзол и направился к выходу, возясь на ходу с застежками.
Джеффри последовал за ним, размышляя о том, что лучше бы смыться побыстрей. Вдруг девчонке захочется еще раз взглянуть на своего героя, Джеффри ни на грош не доверял ни ей, ни сознательности и чувству долга принца. К тому же им еще предстоит весь мир покорить, всех злодеев покарать, спасти всех красавиц…
Да, прекрасных дам и хорошеньких девчонок, выстроенных в ряд. Пусть это будет длинный ряд, решил Джеффри. Раз уж он собрался доверить Алену счастье собственной сестры, следует подвергнуть сердце принца самым суровым испытаниям.
В чаще леса плакала женщина.
Ален застыл, будто охотничий пес, заслышавший хлопанье крыльев.
— Дама в беде!
— Похоже на то, — согласился Джеффри, тоже повернувшись на звук. — Но следует опасаться ловушки.
— Ерунда! — фыркнул Ален. — Кому придет в голову заманивать двух рыцарей женским плачем?
— А кто придумал подзывать селезня, крякая по-утиному? — парировал Джеффри. — Как бы там ни было, мы должны идти, но только соблюдая предельную осторожность. Один шагает быстро, другой крадется следом.
— Тогда я иду первым. — Ален улыбнулся и, свернув с дороги, скрылся в зарослях. Его конь недовольно заржал, но подчинился. Джеффри пустил своего чалого в проделанную брешь, но двигался куда осторожней.
Из-за деревьев до него доносились рыдания — жалобные, душераздирающие, будто бы женщина безуспешно пыталась сдержать рвущиеся наружу всхлипы.
Ален продирался сквозь заросли, огибая деревья, пока перед ним, наконец, не открылся широкий заливной луг, поросший клевером и полевыми цветами. Между лугом и рекой высился ряд плакучих ив. Под самой большой, склонив лицо на ладони, сидела девушка. Ален пустил коня шагом и медленно приближался к ней, гадая, стоит ли докучать незнакомке. Следом из чащи показался Джеффри. Оба двигались почти бесшумно, так что оказались совсем рядом с девушкой, когда та услышала звук копыт и подняла голову.
Она испуганно вскочила, судорожно ловя ртом воздух, и отпрянула под укрытие ветвей.
— Не бойся, милая девица, — Ален натянул поводья. — Я неспособен обидеть женщину.
— Мы рыцари, — подал голос Джеффри, — что поклялись защищать слабых и карать нечестивцев.
— Ели кто-то обидел тебя, расскажи нам, — продолжил Ален, — и мы вызовем его на смертный поединок.
Девушка наконец остановилась. Ален не спускал с нее глаз, и не мудрено. У нее была красивая стройная фигурка; густые ресницы окаймляли глаза, такие светлые, что казались прозрачными; длинные золотистые волосы блестели на солнце. Маленькое личико в форме сердца являло собой идеальную оправу для огромных лучезарных голубых глаз и симпатичного носика. Губи казались такими широкими и пухлыми, будто принадлежали другому лицу, однако вызывали в любом мужчине желание поцеловать их.
Когда она взглянула на принца, тот ощутил внутренний трепет и напрягся, чтобы не выдать своих чувств. Красавица, настоящая красавица. На ней было длинное платье с высоким воротом и пышными рукавами, которое могло показаться очень благопристойным, если бы не было сшито из такой материи, что при малейшем дуновении ветерка облегала тело, принимая весьма соблазнительные очертания.
Джеффри огляделся, пытаясь определить причину столь горьких рыданий, да и что, вообще, делает на берегу в одиночестве дама явно благородного происхождения. Он увидел лошадь с дамским седлом, щиплющую траву под ивой, к которой она была привязана. Более ничего внимания не заслуживало.
— Леди, мы защитим вас, — объявил он. — Как вы оказались здесь совсем одна?
— Увы, благородные господа! — Она сделала робкий шажок, показавшись из-под ветвей ивы — но лишь чуть-чуть. — Один мужчина — истинная любовь моя, как мне казалось — назначил мне здесь встречу на восходе солнца. Но вот уже давно рассвело, солнце близится к полудню, а он так и не пришел.
Джеффри нахмурился, ибо у него появились скверные предчувствия относительно здесь происшедшего, однако когда дело дошло до причин, в голову пришла лишь самая очевидная, да и та казалась лишенной всякого смысла.
— Что за причины могут заставить дворянина пренебречь свиданием со столь очаровательной леди?
Леди потупила глаза, зардевшись, и вздохнула:
— Ах, сэр! Я могу лишь предположить, что любовь его развеялась, как дым, или же он вовсе никогда меня не любил! Я краснею от стыда при мысли о том, что он просто забавлялся моими чувствами! — И она снова вздохнула.
Ален поймал себя на том, что глаз не отрывает от девушки, и сей тяжкий вздох привел его в трепет. Платье так соблазнительно облегало ее тело, и тело того стоило. Ален ощутил жгучее желание оказаться на месте этого платья.
В самом деле, просто испепеляющее желание.
— Человек, отказавшийся от встречи с тобой, должно быть, И впрямь совершенный глупец, — выдохнул принц.
— Глупец, — согласился Джеффри, — или весьма расчетливый негодяй. Есть ли у вас сестра, миледи?
— Да, сударь, младшая сестра. — Глаза ее расширились от удивления. — Откуда вы знаете?
— А брата у вас нет? Наследником окажется перворожденный внук?
— Нет, сударь, та, кто первой выйдет замуж, — тут девица ахнула и прижала ладонь к губам. — Не думаете же вы…
— Кто принес вам весть об этом свидании?
— Ну, моя сестра! Она и принесла мне весть от моего кавалера… Нет! Вы же не думаете, что моя собственная сестра могла предать меня!
— И что прямо сейчас она домогается его внимания? — уныло покачал головой Джеффри. — Так случалось и раньше, так будет и потом.
— Но почему она обошлась со мной столь жестоко?
— Чтобы сделать твоего возлюбленного своим мужем и завладеть поместьями твоего отца, — с глазами, полными сочувствия, мягко произнес Ален.
Девица ошеломленно уставилась на него и вновь залилась слезами.
Ален спрыгнул с коня, обнял девушку, принялся поглаживать ее по спине и бормотать какие-то успокаивающие словечки. Одновременно он бросал сердитые взгляды в сторону Джеффри.
Джеффри почувствовал досаду, но постарался сохранить внешнюю невозмутимость. Неужели человек и в самом деле может быть таким олухом?
Или, возможно, это просто отсутствие жизненного опыта.
Джеффри знал, что у Алена практически не было опыта общения с девицами его возраста, а случавшиеся редкие встречи происходили с полным соблюдение строгих придворных правил.
Впрочем, может, не такой уж он олух, раз именно он сжимает в объятиях прекрасную девицу, а ведь она, спору нет, писаная красавица.
Джеффри силился улыбнуться, но у него выходила лишь неприязненная гримаса.
— Послушай-ка, девушка, — сказал он. — Где твой дом?
