Глава шестнадцатая
И они пустились на поиски. Далила в свою комнату не возвращалась, не появился в своей и Бор.
Джеффри неподвижно стоял посреди гостиной Далилы и с отсутствующим видом прощупывал мыслью весь дом. Наконец он кивнул:
— Защищенная комната.
— Вот именно! — воскликнула Корделия. — Какие еще злодеяния она там готовит?
— Пойдем посмотрим, — и Джеффри направился к двери.
Держась тени (а уж теней здесь было предостаточно), они пробежали по коридорам так тихо, что только шуршание одежды выдавало их присутствие. Под Большим залом, в подвале, там где следовало находиться кладовым, они обнаружили дубовую дверь, на страже у которой стояли часовые в ливреях.
Джеффри потащил из ножен кинжал, но Корделия остановила его:
— Они на страже всю ночь и уже устали, брат. — Несколько секунд она пристально смотрела на обоих часовых.
Один из них поднял руку, подавляя зевок. Второй последовал его примеру.
— Не зевай, — зарычал первый.
— Нет, это ты не зевай.
— Я сейчас…
Оба повалились на пол и тут же захрапели.
Корделия и Джеффри молча выскользнули из-за угла и подкрались к двери.
— Тише, — прошептал Джеффри. — Надо захватить их врасплох.
Корделия сосредоточила взор на замке, и он повернулся.
Тогда она рукой подтолкнула дверь, и та бесшумно отворилась.
Внутри горела лишь одна свеча, но пламя ее отражалось на мониторах компьютеров, голографических экранах и голограммах архивов. А на импровизированной постели, наспех сложенной из подушек, мыча и фыркая, содрогаясь и задыхаясь…
Корделия застыла, вытаращив глаза. Будь ее воля, она тотчас бы отвернулась, но зрелище настолько притягивало и ужасало ее, что она не могла оторвать глаз.
Она застала в высшей степени интимный момент, но…
— Хватай врага, пока имеешь такую возможность, — выдохнул ей в ухо Джеффри. — Ведь именно так она собиралась поступить со мной. — И он скользнул к кровати, будто лунная тень.
Корделия стряхнула с себя наваждение, вспомнив спящих убийц и кровавые пятна в комнате Алена, и метнулась вслед за братом.
Джеффри направил меч и крикнул:
— Хватит!
Корделия встала рядом, готовая силой мысли швырнуть любой подходящий предмет в…
(Мужчина, совершенно ошарашенный, поднял голову и увидел прямо перед собой острие меча.) — ..в Бора.
Корделия в полном смятении уставилась на него, ощущая, как что-то в душе ее усыхает и съеживается.
Атаман разбойников уловил все это в ее глазах. Он сполз с кровати, прикрылся, вовремя опомнившись, краем простыни и простер руки к Корделии:
— Прости, миледи! Минутная слабость… Поддался на искушение… Никогда не повторится…
Голос его совсем потух, когда он увидел выражение ее лица.
За ним возлежала Далила, полуприкрытая простыней, и смотрела на Корделию с мстительной, торжествующей улыбкой.
Корделия стояла будто громом пораженная.
Метнувшись к Джеффри, взгляд Далилы исполнился злобой.
Пальцем она принялась чертить спираль на груди, приближаясь к соску.
— Ну же, лови момент — и меня. Ты же знаешь, какова я в деле, так бери, пользуйся. Другого шанса не будет.
Острие меча переместилось к ее горлу.
Она уставилась на Джеффри растерянно и негодующе, ибо его лицо не выражало ничего, кроме злорадства.
Бор стыдливо понурил голову.
Но Далила по-прежнему не сводила с Джеффри злобного взгляда и вдруг разразилась низким горловым смехом.
Джеффри пожал плечами.
Неожиданно Корделия осознала, что не ее одну могла ранить эта картина. Она бросила на брата беспокойный взгляд.
И увидела, что улыбка его становится все шире, обнажая зубы.
— Да, я представляю себе, какова ты в постели, и хотел бы попробовать на определенных условиях, да и сейчас не прочь — на ночь или две, но не больше.
Грозовые тучи сгустились на лбу у Корделии.
Острие меча Джеффри медленно поползло по телу Далилы, будто выискивая наилучшую точку.
— Бей же, — с презрением выплюнула она. — Хотя бы символом того, чем, по трусости своей, не решаешься воспользоваться.
— Джеффри! — в ужасе вскричала Корделия.
Джеффри метнул взгляд на сестру и вновь оборотился к своей мишени.
— Сестра, я надеюсь, ты не считаешь, что Бор чем-нибудь лучше Далилы?
Корделия вскинула голову, будто ее ударили.
Джеффри продолжал водить острием все ближе и ближе к гладкой коже.
— На самом деле, они идеально подходят друг другу.
Бор, умоляюще подняв руки, встал на колени:
— Леди Корделия! Прости меня, прекраснейшая из женщин!
— Никогда не прощу подобное вероломство! — яростно воскликнула Корделия. — Как же ты мог так меня унизить!
— Поставив тебя на одну доску со мной? — нежно пролепетала Далила. — Это не унижение, целомудренная дурочка, а комплимент самого высшего толка.
— Не смей ко мне обращаться, развратница! — в бешенстве выпалила Корделия. — Будь я подобна тебе, то скорее умерла бы, но не стала потрепанной игрушкой в руках любого мужчины, который этого пожелает!
— Нет уж, любого мужчины, которого пожелаю я! — Далила, вне себя от ярости, выпрыгнула из постели. — Она увернулась от лезвия и дала Корделии звонкую пощечину.
— Ox! — схватилась за щеку Корделия; ее возмущение перешло всякие границы и готово было выплеснуться наружу вспышкой необузданной ярости.
— Вот тебе и «ox»! — со смехом попятилась Далила и провела руками по бедрам, нагая и прекрасная в мерцающем сиянии свечей. — Да, любого мужчины, которого пожелаю, даже твоего!
Любого из твоих! Подожди, я еще доберусь до твоего принца!
Корделия бросилась на нее, крича в исступлении:
— Лживая пустышка! — и растопырила пальцы, готовая вцепиться в физиономию соперницы.
Испуганный Бор схватил ее за руки:
— Нет, госпожа! Ты можешь пораниться!
— Пусти меня! Да пусти же меня! — неистовствовала, пытаясь вырваться, Корделия.
— Да отпусти ты ее! — усмехнулась Далила. — Пусть идет следом! Твой принц овладеет мной, даже если ты будешь рядом!
Подхватив свои одежды, она бросилась к двери и выбежала из комнаты, шлепая по полу босыми пятками и громко хохоча.
— Да отпустишь ты меня наконец! — в ярости билась Корделия. — Я должна поймать ее, остановить,
