Джеффри, протягивая залитый кровью рукав.
— А теперь, сэр Грегори, покажите ваше медицинское искусство. Я как-то уже, помнится, был тому свидетелем, что вы и доктор преизрядный.
Грегори выкатил глаза. Руки его затрепетали вместе с возрастающим пульсом, кровь забилась в жилах в несколько раз чаще. Наконец он приблизился к Алену и уставился на рану.
— Что он там со мной делает, Джеффри? — спросил Ален сквозь зубы, стараясь не смотреть на рану.
— Да ничего, — ответил тот. — Ищет следы яда.
Ален поежился.
— Сейчас плоть начнет срастаться, — Джеффри улыбнулся. — А перед этим надо убедиться, что кровь не отравлена.
— Это как змеиный яд, — пояснил Грегори, — я расщепляю углеродные цепи, и яд становится безвредным веществом. — Он отпустил руку Алена. — Останется шрам на память. Рукав тоже залатать или как?
Ален опустил глаза — и увидел только алый рубец на коже. — Нет, благодарю, Грегори. — Достаточно того, что вы залатали мне шкуру, а шерсть вырастет новая.
— Говоря это, принц имеет в виду, что в его замке достаточно одежды. Особа королевских кровей не должна ходить в латаном-перелатаном! — со смехом пояснил Джеффри. — Разве не так?
— Да, друзья мои, и сегодня вы спасли эту королевскую кровь. Вот уже не раз путешествуя с вами, я убеждаюсь в том, что верных слуг престола искать надо не во дворцах, а в пути, в поле, во время ночлега на биваке под открытым небом и…
«Ну вот, завел шарманку!» — было написано на лицах братьев.
Ален вовремя остановился.
— Ладно, «и так далее». Не скисайте. Сейчас не время для речей — им наступит место в тронном зале.
— Давайте-ка присядем к костру и поговорим о более приятных вещах, — предложил Джеффри и первым подал пример. — Я вот чего хотел спросить: не может ли он кричать потише?
— Он проиграл эту схватку, мой друг, — сказал Ален. присаживаясь с улыбкой. — Пусть же изливает свой бессильный гнев и досаду в воздух. Этого мы не можем ему запретить.
— Если бы — в воздух. Он изливает его в мои уши, — Джеффри зажмурился, так как в этот момент шум из леса стал особенно невыносим. — Вода закипает. Не желаете ли чашечку чая, Ваше Высочество?
— Премного благодарен. Не откажусь. Что за трава? Это заварка, я так понимаю.
— Настой ромашки, если вы еще питаете надежду на сон, — Джеффри рассыпал порошок в две чашки и плеснул туда кипяток.
— Ты еще думаешь о сне? — удивился Ален. — А что, этот… Зловред Окаянный не обещал проведать нас еще разок?
— Больше не сунется. — Грегори занял свое место у костра, скрестив ноги. — Он ищет легкой поживы, а не трех человек, готовых сражаться спина к спине. Вот если бы он поживился одним из нас, тогда бы, наверное, вернулся за следующей порцией.
— Что-то мне уже не хочется покидать лагерь, пока тут бродит такое…
— Тогда спи, — посоветовал Джеффри, — или, по крайней мере, приляг и подумай о более приятных вещах.
Ален посидел немного, затем стал клевать носом.
Встрепенувшись, он допил чай и кивнул:
— Пойду попробую.
Трудно сказать, спали в самом деле они в эту ночь или нет: такое состояние трудно назвать сном. Но все же двое прилегли, то и дело ворочаясь с боку на бок, пока Грегори сторожил лагерь в медитативной позе, олицетворяя собой статую загадочного Сфинкса.
Только когда небеса стали бледнеть в предчувствии зари, вопли Зловреда Окаянного наконец стихли. Они оборвались с первым лучом солнца. Ален присел, бледный, как рассвет и взъерошенный, как лесная чаща неподалеку. Он стоически молчал. Джеффри, зевая, как лев, перевернулся и простонал:
— Чувствую себя так, будто ни разу не сомкнул глаз!
Это было конечно сильным преувеличением, так как сам Ален не единожды за ночь вздрагивал от его громоподобного храпа.
— Бедняга, — посочувствовал Ален. И, повернувшись, посмотрел на «часового». — Вернись в наш мир, Грегори. Он уже проснулся.
Прошло несколько минут: лишь те, кому был знаком транс Грегори, могли бы заметить едва заметное глазу трепетание век и пальцев, говорившее о том, что перед ними живой человек. Поскольку Ален и Джеффри числились среди этих сведущих людей — и даже, можно сказать, в некотором смысле посвященных, они не удивились, когда статуя Сфинкса вдруг подняла голову и сказала:
— Зав давайте тракать.
— Что-что?
— Давайте тракать зав. Завтракать давайте, — поправился Грегори, наконец выходя из транса и припоминая знакомые слова.
Все это время он общался с внешним миром языком птиц, кузнечиков и прочих ночных насекомых.
— Сейчас сделаем свежей заварочки, — Джеффри присел перед костром, разворошил угли и раздул пламя под котелком, добросив туда валежника. Ален вытащил походный хлеб вроде лаваша, который можно было хранить долгими днями, и солонину из вещевого мешка.
Во время завтрака молодые люди обсуждали события прошлой ночи. Все сошлись на том, что Зловред Окаянный отчаялся взять их врасплох и снял осаду лагеря на рассвете, удалившись в местные дебри искать более доступной добычи. После этого они залили костер остатками воды, оседлали коней и двинулись по тропе, уводившей в лес.
— Такие духи, кажется, настойчивы, — заметил Ален, возвращаясь к теме.
— С них станется, — откликнулся ученый. — Правду сказать, за ними водится обычай — не оставлять места, пока не удастся сцапать кого-нибудь. Только тогда они пускаются за новой добычей.
— Удивительная настойчивость, — заметил Ален, — безусловно, достойная лучшего применения. Постройте, стало быть, если крики все же стихли, значит, он попытается…
— О, нет, — успокоил его Грегори. — Их днем не слыхать и не видать. Они прячутся по норам с наступлением рассвета.
Вдруг замолчав, он продолжил через несколько минут:
— Но это вовсе не значит, что зверь остался голодным.
— Что это ты хочешь сказать — я не слышал никаких других криков — ни человечьих, ни животных, — возразил Джеффри, которому с детства не нравилось, когда брат корчит из себя умницу, оставляя его, в некотором роде, в дураках. — Хотя, если каждый ночной крик принимать за вопль жертвы, то он сожрал по меньшей мере половину лесных обитателей.
— И что, в местных лесах много водится таких кровожадных духов? — поинтересовался Ален.
— Они не ладят друг с другом, поэтому слово «живут» неуместно, принц, скорее, враждуют, грызут друг другу глотки и так далее.
Принца такой вариант устраивал. Пусть, в конце концов, лесные монстры истребляют друг друга. Хуже от этого никому не будет, во всяком случае.
— Хотя, — продолжил Грегори, — должен сказать, здесь они водятся в небывалой концентрации.
— Тут не обошлось без происков наших врагов.
— Каких врагов?
— Клеветников и злопыхателей. Только вот ума не приложу, кто эти враги, и с какой стороны ожидать нападения.
— Наш враг — это туман, — прояснил Грегори.
— Ты думаешь?
Ален повернулся в седле, чтобы посмотреть на него.
