групп танцующих. У Мэдди не было недостатка в партнерах весь вечер, но она всегда умудрялась оказаться или в другой паре танцоров, или в дальнем конце линии от него. Кадриль была вторым ее танцем с Джоном Рамзи.
– Как долго вы собираетесь пробыть в Сомерсете, милорд? – спросила мисс Дардинейл, когда он снова приблизился к ней.
– Я планировал уехать в конце недели, но, возможно, немного задержусь, чтобы увидеть окончание работ над новой ирригационной системой.
– О да, – кивнула она. – Уже год, как папа, сквайр Джон и Мэдди пытаются провести воду к нашим восточным пастбищам. Думаю, они наконец нашли выход.
Куин снова взглянул на ужасно раздражавшую его женщину.
– Мисс Уиллитс, кажется, хорошо разбирается в математике. – «Очевидно, она – Леонардо да Винчи из Сомерсета».
– Мама пыталась уговорить ее оставить мистера Бэнкрофта и стать моей гувернанткой, – призналась Патриция. – Она категорически отказалась, но дважды в неделю приходит учить меня латыни. – Алебастровый лоб слегка нахмурился, затем скова разгладился. – Это очень трудно. – Она улыбнулась. – Я предпочитаю французский. Он гораздо романтичнее, как вы считаете?
Куин посмотрел на нее отсутствующим взглядом.
– Согласен.
Итак, компаньонка его дяди говорила по-французски, писала на латыни и знала Шекспира настолько хорошо, что могла, цитировать по памяти, а также содержала в порядке бухгалтерские книги и занималась ирригационной системой.
– Здесь в Сомерсете когда-нибудь играют вальс? – спросил он свою партнершу.
– Да, конечно. – Патриция оглянулась, затем наклонилась к нему ближе, когда они переплели локти. – Сомневаюсь, что миссис Фаулер сегодня закажет вальс. Лидия очень неуклюжа в нем. – Она хихикнула.
Но он не собирался вальсировать с Лидией.
Как только кадриль закончилась, он подошел к хозяйке дома.
– Миссис Фаулер, могу я обратиться с просьбой к оркестрантам?
– Конечно, милорд. Они знают все самые модные мелодии и танцы. Нам не терпится услышать, что популярно сейчас в Лондоне.
– Отлично. – Куин повернулся к музыкантам. – Вы могли бы сыграть вальс?
Скрипач кивнул:
– С удовольствием, милорд. Какой-то конкретный?
– Нет, любой. – Куин повернулся и увидел, что множество девушек устремились к нему.
– Мисс Уиллитс? – позвал он, надеясь, что она не слышала его просьбу о вальсе и не сбежала.
Через мгновение она вышла из-за кресла дяди Малькольма.
– Да, милорд?
– Вы обещали повальсировать со мной, насколько я помню, – солгал он, не чувствуя ни малейшего угрызения совести. – Вы не откажетесь сделать это сейчас?
Она с раздражением смотрела на него, понимая, что, если она начнет возражать, толпа ополчится против нее.
– Конечно, милорд, это большая честь для меня.
– Благодарю.
Маркиз приблизился к Мэдди и взял ее за руку. За ее раздраженным видом он почувствовал смятение и неуверенность, что было все же лучше, чем открытая враждебность. Большим пальцем он ощущал бешеный пульс – показатель ее чувств, – который она не в силах была контролировать. Заиграла музыка, и он повел ее на середину зала.
– Начнем? – прошептал он.
– Я вас ненавижу, – прошептала девушка в ответ, вкладывая свою руку в его и позволяя ему другой рукой обнять ее за талию.
Куин улыбнулся:
– И почему же?
Они скользили в вальсе. Как он и подозревал, она танцевала великолепно, что наряду с другими ее способностями делало ее самой талантливой и самой очаровательной гувернанткой, компаньонкой и любовницей из всех, с кем ему довелось встречаться. Она оглядела комнату, и, следуя за ее взглядом, он запоздало понял, что они были единственной танцующей парой. Несомненно, все остальные гости приняли его просьбу о вальсе как королевский приказ. Что ж, его это вполне устраивало.
– Вам не следовало танцевать со мной, милорд, – сказала она, стараясь не встречаться с ним взглядом.
Куин подумал, как далеко надо оттолкнуть ее, прежде чем она возобновит свои попытки причинить ему телесные повреждения.
– Я могу танцевать, с кем захочу, – ответил он. – Я – маркиз Уэрфилд.
Мэдди прищурилась.
