предложением Тома и что-нибудь выпить. И выпить крепко.
– Так ты говоришь, что я неправильно делаю, используя ее как источник информации? Но почему? Только потому, что раньше она была женой парня, с которым я сплю?
– Сэм, я сказал, что устраняюсь от этого. Вот и все. – Стоуни даже не потрудился скрыть ухмылку, отправляясь в свой кабинет сверять офисную мебель по своему списку. По списку, который он не хотел показывать. – Я в Иллинойсе, поэтому так далек от этого.
– Я бы ему сказала, если бы произошло что-то важное. Но она едва стоила даже самых мелких затрат. – Конечно, Патриция по-прежнему будет зависеть от нее, пока она владеет лентой с видеозаписью. Но чем больше людей узнают об этом, тем меньше будет ее власть над Патрицией. По этой причине Саманта продолжала держать рот на замке по поводу их дел. – Право же, я не понимаю, что такого Рик когда-то нашел в ней?
– Уфф, я отъезжаю еще дальше, – сказал Стоуни. – Сейчас я в Айдахо. И не преследуй меня.
Саманта сделала еще один виток в приятном секретарском кресле зеленого цвета. Несмотря на хорошие известия и подвижки с Гугенталем, наипервейшее место в ее сознании занимала эта дурацкая ссора с Риком. Разумеется, его бесило, что она постоянно бывает с Патти, хотя от общения с нею она сама наполовину выжила из ума. Слава Богу, что она не стала делать секрета из истории с Лидмонтом.
– Стоуни, ты – мой Иуда. Дай мне совет и катись в задницу.
– Три месяца назад я сказал тебе, что не надо связываться с Ричардом Аддисоном. Все, что последовало затем, это твоя собственная ошибка, дорогая. Я устроил для тебя оплаченные каникулы в Венеции. – Стоуни разглядывал серийный номер шкафа, чтобы отметить его в своем списке.
– Мы не обнаружим Джимми Хоффу в одном из них? – спросила Саманта, постукивая костяшкой пальца по металлическому шкафу. – Нет?
– В таком случае тебе придется давать интервью на ТВ. – Стоуни тяжко вздохнул. – Ладно, единственный маленький совет: если тебе нравится Аддисон и если его раздражает, что ты якшаешься с его бывшей женой, не надо этого делать.
– Золотые слова, – насмешливо пропел в дверях низкий голос с южным акцентом.
Саманта резко повернулась в своем кресле. Обри Пендлтон, высокий спортивный мужчина лет пятидесяти, прошагал в приемную.
– Мистер Пендлтон, – приветствовала его Саманта, вставая.
– Вы, должно быть, Саманта Джеллико? Я был удивлен вашим звонком.
– Что так? – спросила Саманта, высвобождая свои пальцы.
– С таким компаньоном, как Рик Аддисон, леди обычно не нуждается в услугах другого джентльмена. – Пендлтон повернулся к Стоуни, кивая: – Обри Пендлтон.
– Уолтер Барстоун, – ответил Стоуни, шагнув вперед и протягивая руку.
Саманта сделала круг в приемной и распахнула дверь, жестом приглашая Пендлтона пройти дальше.
– Раньше это помещение занимала страховая компания, – заметил он. – Говорят, они не справились с арендной платой.
– Замечательно, – проворчал Стоуни у них за спиной. Пендлтон улыбнулся, обнажая идеально ровные зубы.
– Лично я подумал, – сказал он, – что они либо привлекали не ту клиентуру, либо неправильно выбрали район для своего бизнеса. С вашими связями, полагаю, вряд ли у вас возникнут какие-то проблемы.
О черт! Все знают, кто она и с кем спит. Интересно, что еще они знают?
– К вопросу о связях, – сказала Саманта, перенимая его непринужденный, доверительный тон, – я тут заходила в «Грессинс антике». У вас случайно нет других фламандских шкатулок для продажи?
– Ах, как ловко! Мои комплименты, мисс Джеллико.
– Лучше Сэм, – улыбнулась Саманта.
– Я никогда не называю леди уменьшительным именем, – сказал Пендлтон. – Леди заслуживает более уважительного обращения. Могу я называть вас мисс Саманта?
– Конечно, – согласилась она. Рик редко называл ее Сэм, но она полагала, что это его британская показуха. – Так что со шкатулками?
Они с Пендлтоном уселись в ее гостевые кресла, тогда как Стоуни отправился оприходовать мебель. Саманта была готова поклясться, что ее рабочее кресло за письменным столом уже дважды поменяло стиль и трижды – цвет.
– Шкатулки… – задумчиво повторил Пендлтон. – Знаете, милая коллекция эстампов знаменитых мастеров создала бы здесь прекрасное ощущение элегантности.
Он явно хотел поболтать на эту тему. Ну что ж, это можно.
– Там в общем холле уже есть несколько репродукций Моне.
– Слишком по-европейски, – небрежно протянул Пендлтон. – Что-нибудь ближе к родине. О'Киф, может быть.
– Образ пустыни? Вот уж никак не в масть Палм-Бич. – Обри хихикнул.
– Тогда Диего Ривера.
– Это что, художественная викторина? – Наклонив голову набок, Саманта взглянула на Пендлтона. – Ривера, парень из Южной Америки, но в живописи это отнюдь не высший класс. Почему бы вам не сразить меня несколькими голыми папуасами наподобие Гогена?
