Маг и кошка

оказался прямо под Стегоманом. Пламя вылетело из его пасти фонтаном. Стегоман взвыл от боли и отлетел в сторону. Красный дракон снова изрыгнул пламя, но Стегоман успел набрать высоту, и огонь не задел его Затем друг Мэта резко спикировал и выпустил струю пламени.

Огонь опалил янтарно-красные чешуи местного дракона, и тот застонал, бросился в сторону и повис в воздухе буквально нос к носу с чужаком.

— Вот ты как, червяк несчастный? Ну получай!

И вновь полыхнуло пламя.

Стегоман не замедлил ответить огнём. Однако оба дракона тут же поняли, что понапрасну тратят запасы пламени. Они принялись кружить в небе на расстоянии футов в пятьдесят друг от друга, покачивая крыльями и то взмывая, то опускаясь в потоках воздушных течений.

Мэт обратил внимание на то, что поединок сводится исключительно к изрыганию пламени, что оба дракона не пускают в ход ни когти, ни зубы. Да, противники пугали друг друга, но эти манёвры были видны за целую милю. Мэт подумал о том, что эта схватка больше смахивает на некий ритуал, нежели на настоящий бой.

Как бы то ни было, происходящее ему было не по душе, и потому он громко прочёл:

Горные вершины спят во тьме ночной,
Злобные драконы вьются надо мной.
Так они сражаться могут до утра,
Затаить дыханье им давно пора.

Но тут Мэт понял, что затаить дыхание — ещё не значит помириться, и поспешил продолжить стишок:

Ну-ка, хватит драться! Гляньте с высоты,
Как пылит дорога, как дрожат кусты!
Оба вы отважны, оба вы сильны,
Но теперь о мире говорить должны!

Красный дракон наморщил лоб:

— Что она там бормочет, твоя добыча?

— Это вовсе не добыча, — ответил Стегоман. — Это человек, он мой друг. И если я его правильно понимаю, он говорит о перемирии.

— А что, может, он и прав, — с прищуром глядя на Стегомана, отозвался красный дракон. — Как насчёт того, чтобы присесть и поговорить по душам?

— Пожалуй, в этом больше смысла, нежели в том, чтобы тратить драгоценное пламя на то, чтобы пытаться спалить несгораемые чешуи, — согласился Стегоман, взмахнул крыльями, присобрал их и, снова расправив, опустился на скальный гребешок справа от Мэта.

— Меня зовут Стегоман, — представился он.

Красный дракон последовал его примеру и опустился чуть левее.

— А меня — Диметролас.

— Да будет мир между нами, Диметролас. И ничего другого не может быть между нами, потому что в твоих горах я проведу только одну ночь.

— Ага, и так всегда? — фыркнул Диметролас. — Мотаешься без дела, ночуешь то тут, то там, а потом уносишься с попутным ветром, и поминай как звали?

Глаза Стегомана сверкнули. Он моргнул — по-драконьи, конечно: прозрачные перепонки на миг накрыли его глазные яблоки.

— Да, я странник, — ответил он, — и буду странствовать до тех пор, пока не найду причину где-то задержаться и стать стражем какой-нибудь горы.

— А почему же до сих пор ты не нашёл такой причины? Неужто так сильно любишь носиться по свету, гонимый ветром?

Стегоман по-драконьи усмехнулся.

— Люблю, — признался он. — Ещё не налетался.

— Не налетался? — прищурился Диметролас. — Но ведь тебе никак не меньше сотни лет — стало быть, ты в поре зрелости.

— Верно, я уже не детёныш, — подтвердил Стегоман.

Но если Диметролас не хотел оскорбить его, то почему Стегоман напрягся, как пружина?

— Небось полжизни мотался невесть где, — проворчал Диметролас и тоже явно занервничал.

Мэт на всякий случай приготовился произнести заклинание, боясь, как бы драконы снова не набросились друг на друга.

— Я много лет прожил среди людей, — попытался объяснить Стегоман. — Их поведение забавляет меня.

— Забавляет! Не пора ли тебе забыть о забавах? Неужто в теле зрелого дракона бьётся сердечко детёныша? Неужто тебе по душе обычная жизнь? Разве ты не повзрослел и не желаешь обзавестись своим собственным домом?

— Пожалуй, нет, — спокойно ответил Стегоман. — Я такой, какой есть, и доволен этим.

Но Мэт уловил нотку грусти в голосе старого друга и даже отголосок горечи. Он слишком хорошо знал Стегомана и потому усомнился в его искренности.

— О да, я не сомневаюсь в том, что ты очень доволен собой, непоседа и ветреник! Что ж, ступай своей дорогой! Лети туда, куда тебя гонит ветер, а когда тебе пойдёт пятый век, пожалей о том, что упустил!

С этими словами красный дракон сорвался со скалы и спикировал вниз.

Мэт чуть было не вскрикнул от страха за него, но вовремя сдержался, в который раз вспомнив о том, что в воздухе драконы чувствуют себя увереннее реактивных самолётов. И естественно, Диметролас через несколько минут вновь появился над горами. Широко раскинув крылья, он немного покружил по спирали, подсвеченный закатным солнцем, и устремился к югу.

Стегоман долго провожал его взглядом. Теперь он выглядел ещё более нервным и напряжённым, чем раньше.

Мэт решил, что пора отвлечь старого приятеля. Он поднёс ладони ко рту, сложил их рупором и прокричал:

— Ты повёл себя как истинный дипломат!

Дракон медленно повернул голову и сверкнул глазами. Мэт чуть было не попятился от испуга, но собрался с духом и устоял на месте. Стегоман немного успокоился, его взгляд стал более мягким.

— Как дипломат? Скорее как незваный и легкомысленный гость!

— Ну ладно, ладно, не надо придираться к словам! Может, спустишься ко мне, чтобы мне не надо было надрывать глотку, а?

Стегоман пару мгновений молча смотрел на Мэта, а потом' слетел со скалы, с грохотом раскинув крылья. Сделав пару кругов, он приземлился рядом с Мэтом, а тот сказал:

— Спасибо, что заступился за меня.

— Друзья бесценны, — буркнул Стегоман. — У меня их и так маловато, если на то пошло.

— И потому ты стараешься ни с кем не ссориться? А вот Диметролас, похоже, придерживается противоположного мнения.

— А я так не думаю, — покачал головой Стегоман и посмотрел на юг — в ту сторону, куда умчался красный дракон. Мэт озадаченно сдвинул брови и спросил:

— Кстати, с чего это ты вдруг наболтал про то, что непрерывно странствуешь? Не понимаю, зачем надо было откровенничать с первым встречным.

— Надо было, — проворчал Стегоман. — Речь шла лично обо мне.

Мэт ещё сильней нахмурился:

— А о ком ещё могла идти речь?

— О других самцах, — выразительно ответил Стегоман.

Его взгляд все ещё был прикован к югу, а сам он нервно переступал с ноги на ногу.

Мэт вытаращил глаза. Теперь кое-что стало доходить до него. Диметролас говорил довольно высоким голосом… Когда дело дошло до драки, то она свелась к ритуалу… И это странное волнение, охватившее Стегомана. Явный выброс адреналина и прочих гормонов.

— Вот оно что, — проговорил Мэт смущённо. — Диметролас — самка.

— И я это сразу понял, — сухо отозвался Стегоман.

— И насколько я понимаю, хорошенькая?

— Просто совершенство, — прошипел Стегоман, и его глаза опять сердито сверкнули.