авианосец мы потеряем, это точно; а может быть, и больше. Ты хочешь, чтобы в таких условиях я рискнул 'Конкордией', отправив ее спасать корабль, который, скорее всего, уже погиб?
- Ты говоришь так, как будто полторы тысячи человек - это пешки в шахматной игре.
- Речь идет о спасении Конфедерации, Джеффри. Думаешь, мне доставило удовольствие отправлять ребят на верную гибель? Но что делать, если у нас нет никаких резервов и наши авианосцы - единственное, что отделяет десять биллионов людей от мести килратхов? У нас всего семь больших авианосцев, Джеф, и пройдет еще год, прежде чем закончится ремонт 'Аустерлица' и вступят в бой новые тяжелые авианосцы, которые сейчас строятся. А у них их около двадцати, и Бог знает, сколько появится еще в ближайшем будущем.
- Ты помнишь, как мы, точно нищие, выпрашивали в бюджете средства на строительство комплекса для производства боевых кораблей? - с горечью продолжал Бэнб-ридж. - Наши ребята расплачиваются именно за это. Сейчас правительство готово раскошелиться, но понадобится десять лет, чтобы построить этот комплекс, обучить специалистов, и еще пять, чтобы оттуда вышел хотя бы один авианосец. Черт! Те самые политические недоумки, которые в свое время отказали нам в деньгах, теперь на всех перекрестках поносят нас за поражение.
- Килратхи были готовы к этой войне, а мы лет на тридцать отстаем от них. Мне не нравится это, но выбора у нас нет: мы должны принести в жертву 'Тараву', если хотим иметь шанс победить, несмотря на неравенство сил, и выиграть время для постройки новых кораблей. Джеф, ты на своей собственной судьбе испытал, что происходит, если килратхам удается прорваться к нашим мирным городам, ты должен меня понять.
Толвин кивнул, его лицо приобрело жесткое выражение.
- Прости, что напоминаю тебе об этом, Джеф; ты знаешь, я относился к твоей жене как к дочери. Я никогда не прощу этим подонкам ее гибели.
- И все же кое-что ты не понимаешь, - угрюмо сказал Толвин. - Если для того, чтобы спастись, нужно отправить наших ребят на верную гибель и бросить их там, тогда, я думаю, килратхи уже одержали победу. Они сделали нас такими же, как они сами.
- Черт возьми, нет! Короче, это окончательный приказ, и даже если я завтра погибну, надеюсь, он будет выполнен. Я уже обсуждал это с командующим, так что учти: он в курсе. Не пытайся спасти их.
Толвин поднялся с вызывающим видом.
- Все это чертовски скверно пахнет, и тебе это ясно не хуже, чем мне. Хотел бы я знать, что с тобой случилось?
- А я хотел бы знать, переживал бы ты так, если бы твой единственный уцелевший родственник находился здесь, а не там?
- Черт возьми, Вэйн! - взорвался Толвин. - Как ты смеешь высказывать такие предположения?
- Все, разговор окончен! - в свою очередь почти закричал Бэнбридж. - Еще одно слово - и в завтрашнем бою 'Конкордией' будет командовать другой командир!
Толвина затрясло, он буквально потерял дар речи.
- Би-и-ип, би-и-ип! - послышался сигнал срочного вызова.
Бэнбридж снял трубку.
- Очень хорошо. Всем кораблям выключить радиопередатчики, пользоваться только лазерной связью. Похоже, они начинают нервничать. - Он положил трубку. - Восемь разрушителей килратхов только что прошли через точку прыжка в район Вукар Таг. Шесть из них направляются к планете, один занял позицию около той точки прыжка, через которую они прошли, и еще один направляется к той, откуда собираемся появиться мы.
- Началось, слава Богу, - отозвался Толвин. - Через шесть часов их основной флот пройдет точку прыжка.
- Тебе лучше вернуться на свой корабль, Джеф. - Бэнбридж на мгновение заколебался. - Обещаю забыть все, что было сегодня здесь сказано.
- Зато я не смогу забыть, - холодно ответил Толвин.
Они в упор смотрели друг на друга.
- Черт возьми, отправляйся на свой корабль! Ты прекрасно знаешь, лично я не допускаю мысли о том, что тобой руководят такие соображения. Я хотел объяснить тебе, что говорят те, кто не слишком дружески относится к тебе, о твоих планах по спасению 'Таравы'.
Толвин кивнул и направился к двери.
- Джеф?
Толвин остановился и оглянулся на него через плечо.
- Проклятие, Джеф! - с болью сказал Бэнбридж. - Мы с тобой давние друзья. Двадцать пять лет прошло с тех пор, как ты появился в Академии и попал в мою группу. Помнишь ту вечеринку у меня, когда ты познакомился с Элизабет? Я хочу, чтобы мы остались друзьями во что бы то ни стало.
Толвин вернулся и протянул ему руку:
- Удачи, Вэйн. Видит Бог, мы нуждаемся в ней.
- Боишься?
- Нет, - со вздохом ответила она, устраиваясь поуютнее рядом с ним.
'Черт, военные могли бы блюсти свою пуританскую мораль каким-нибудь другим способом, - уже не в первый раз с досадой подумал он, - а не устанавливая на кораблях койки, где тесно даже одному. Лежать на них вдвоем - это вообще сплошное мучение'. Существовала даже известная шутка, что, дескать, стань адмиралом, и тогда тебе будет положена такая широкая кровать, что на ней могли бы поместиться все, с кем ты переспал, пока карабкался наверх.
- Просто мне жаль, что все это кончается.
- Мы с самого начала знали, что это ненадолго, - так же негромко ответил Ясон.
- Так, как сейчас, не было никогда, милый. Ни в школе, ни потом.
Он почувствовал, что внутри у него все сжалось. Впервые с тех пор, как они отправились в этот поход, у него возникло пронзительное ощущение, что, возможно, он не доживет до завтрашнего дня. Это было странное, совершенно новое чувство. Как это? Его не будет, а весь мир останется? Останутся друзья, они будут слушать речи, горестно качать головами и бормотать фразы о 'бедном Ясоне'. И очень скоро почти все выветрится из их памяти. Останутся воспоминания лишь о некоторых историях, связанных с ним, порою грустных, но чаще забавных. Ну, может быть, кто-то наедине с самим собой утрет пару слезинок - и это все.
И еще он отчаянно, страстно желал, чтобы уцелела Светлана. Думать о том, что она может умереть, было тяжелее всего - а ведь она тоже могла погибнуть сегодня. Тогда после них не останется ничего, только короткая заметка в местной сводке новостей, и появится еще по одной синей звезде в окнах их матерей.
Он почувствовал себя обманутым. Другие люди могли любить, жениться, растить детей, которые останутся после них. Но не он и не Светлана.
Он ощутил влагу на груди и понял, что она плачет - совсем беззвучно, не вздрагивая и не всхлипывая. Просто плачет молча.
Он обнял ее и прижал к себе, чувствуя, как бьется ее сердце. На корабле стояла тишина, случайные голоса в коридоре звучали приглушенно, точно все затаили дыхание, стремясь полностью насладиться последними спокойными часами перед боем.
- Светлана? - Голос за дверью звучал негромко, но настойчиво.
Она вздохнула и, наклонившись, подняла с пола форменную рубашку.
- Здесь, сэр.
- Пора, ребята.
- Иду, сэр.
Выронив рубашку, она на мгновение снова прижалась к Ясону.
- Меррит?
- Кто же еще? Он сам предложил мне провести оставшееся время с тобой; обещал позвать, когда пора будет надевать снаряжение.
