лет, возможно, из-за окладистой седой бороды. Вид горящего леса потряс его до глубины души. Он не сомневался, что видит перед собой дело рук Господних. И не мог не возблагодарить Создателя. Моше надел ермолку, к которой не прикасался со второго дня пребывания в «Клиффхэвене», и начал молиться. Sh'ma yisroel adonoi elochenu adonoi echod…
Два других гостя «Клиффхэвена» подошли к нему и осторожно подхватили под руки.
— Пойдемте, — сказал один. — Тут слишком жарко.
Моше Перлман хотел уехать из «Клиффхэвена», как только увидел роскошные корпуса, столь несоответствующие его скромным запросам, но жена убедила его остаться на несколько дней. Она была моложе лет на двадцать, и Моше часто уступал ее прихотям. Когда вечером она не пришла в номер, он подумал, что та увлеклась каким-нибудь более молодым мужчиной. Но он не увидел жену ни утром следующего дня, ни потом. Встревожившись, Моше обратился к оранжево-синим, державшим его взаперти. Но те лишь смеялись и говорили, что такому старику жена уже ни к чему.
— Пойдемте, — повторил мужчина, поддерживающий Моше Перлмана под правую руку. — В бассейне безопаснее.
— Я не умею плавать, — возразил Моше.
— Мы встанем там, где мелко. Посмотрите, остальные уже пошли туда.
Моше позволил увести себя к бассейну. Возможно, Бог хотел, чтобы он утонул. Теперь это уже не имело значения.
Блауштейн, бухгалтер, не привык к физическим нагрузкам. Генри пришлось толкать его в спину. Он уже зажег свои кучи и возвращался назад, по широкой дуге огибая те, что зажгла Маргарет.
— Эй! — крикнул он, заметив жену.
— Жарко! — Блауштейн тяжело дышал. — Я больше не могу.
— Что так долго? — спросила Маргарет.
Генри махнул рукой в сторону Блауштейна.
— Зря я отвязал его от дерева, — он указал на низкое здание, на крыше которого провел ночь. — Пойдем туда.
Маргарет подожгла последнюю кучу хвороста и бросила в нее факел.
— Все? — спросил Генри.
Она кивнула.
— А где Шамир и Джейк?
— Они увидят нас, если мы останемся с этой стороны здания. Двинулись. Все вместе.
Они побежали. Маргарет надеялась, что их не заметят. После допроса у Клиффорда она не сомневалась, что, поймав Генри, они разделались бы с ним на месте.
Шамир подносил факел к последней куче, когда увидел три фигурки, выбежавшие из леса. Пора и мне, решил он и помчался к опушке, лавируя между островами огня. С каждой секундой становилось все жарче. Но вот деревья остались позади, и Шамир наискосок помчался к своим друзьям. Минуту спустя, тяжело дыша, он упал рядом с ними на землю.
— Я зажег все. А вы?
Генри кивнул.
— Где же Джейк?
Они посмотрели направо. Большинство куч Джейка слилось с общим фронтом пламени, но дальний конец остался нетронутым.
— Он еще не поджег все кучи, — заметил Генри.
— Лучше б он бежал сюда, — Маргарет уже поняла, что Джейку помешали довести до конца начатое дело. — Может, он упал и сломал ногу?
Пожар набирал силу. Занялись уже большие деревья.
— Может, он убежал, — пробормотал Блауштейн.
— Совсем ребенок, — Генри встал. — Чуть старше Стэнли. Я найду его.
— В этом пламени? — удивился Шамир.
Генри побежал к тому месту, где Джейк мог зажечь свою последнюю кучу.
— Вернитесь! — крикнул вслед Шамир. — Вы сумасшедший!
— Нет, — вздохнула Маргарет, — он не сумасшедший. Такой уж у него характер.
Маргарет, Шамир и Блауштейн наблюдали как Генри пересек открытое пространство и исчез в лесу.
Я молюсь обоим нашим богам, Генри, думала Маргарет. Я не могу доверять только тому, что заботится о евреях.
— Возвращайся, — шептал Шамир, будто разговаривая с самим собой.
Время застыло. Внезапно из леса вырвалась знакомая фигура. Маргарет встала. Когда Генри пробежал половину пути, они увидели сажу на его лице.
Поднялся и Шамир.
— Как вы? — прокричал он.
Генри махнул рукой, как бы показывая, что о нем нечего и говорить.
— Нормально, — он шумно выдохнул. — Устал. Джейка я не нашел. Будем надеяться, что в лесу его нет.
— Я же говорил, он, скорее всего, убежал, — вставил Блауштейн.
Это вряд ли, подумал Генри. Он сел у стены, положив руки и голову на поднятые колени.
Отдышавшись, Генри огляделся. Пылал лес, потоки горячего воздуха устремлялись ввысь, верхние ветки начинали дымиться и вспыхивали прежде чем до них доставали языки пламени. Огненная корона сияла над гигантской печью, превращая величественные деревья в жалкие угли.
Наклонившись к Маргарет, Генри поцеловал ее, не задумываясь, где они и с кем. Поцелуй жизни.
Когда они оторвались друг от друга, Маргарет увидела, что Блауштейн уставился в землю между колен, смущенный выставленными напоказ чувствами других людей. Шамир тронул Генри за плечо.
— Смотрите!
Оранжево-синие тянули пожарный шланг, словно муравьи, пытающиеся свернуть гору. Тоненькая струйка воды не могла погасить ревущую стену огня. Генри торжествующе взглянул на своих спутников. Его замысел полностью удался. На трех четвертях периметра бушевал огненный смерч.
Он прижался щекой к груди Маргарет, как когда-то в Центральном парке, еще до свадьбы. Когда успели пройти все эти годы? Рут, Стэнли, целая жизнь, пролетевшая в один миг. После того, что произошло с ними, можно научиться наслаждаться минутами.
Генри уже начал засыпать, но почувствовал, как напряглась Маргарет. Открыв глаза, он увидел троих мужчин с нарукавными повязками, появившихся из-за угла. Они остановились в десяти футах.
Генри сразу же узнал их, как и они — его. Прошлым вечером они встретились у цепи, перегораживающей поворот на шоссе.
Глава 21
Дэн Питц, горько сожалея о том, что ответил на газетное объявление, наблюдал за пожаром не с фанатизмом обращенного в новую веру, но как посторонний, трезво оценивающий шансы на спасение. Дорога, ведущая вниз, едва ли могла стать преградой огню: воздушные вихри без труда перенесли бы через нее горящие ветки. Тогда не только гости, столпившиеся у бассейна, но и сотрудники «Клиффхэвена» оказались бы в ловушке. Пожар такой силы мог сжечь все дотла. Мистер Клиффорд, возможно, предпочел бы такой исход, чтобы стереть все следы своего проекта, но Дэну, сжегшему трех человек, не хотелось превращаться в жареный каштан.
