– Так и думал, что тебе понравится, – кивнул Рик и попросил бутылку вина.
– Не ожидала, что отделка будет в бежевых тонах, – рассеянно ответила Сэм, внимание которой было устремлено на картины и скульптуры, занимавшие каждый свободный уголок. – Это подлинный Ренуар!
Рик проследил за направлением ее взгляда.
– Они украшают ресторан предметами, выставленными на аукцион, – пояснил он, сжимая ее пальцы и кивком показывая на нишу в правом углу. – Видишь это?
Саманта чуть повернула голову.
– Роден?
– Ты лучше любого учебника, – хмыкнул Рик.
Саманта расплылась в улыбке:
– И при этом толку от меня куда больше, чем от любого учебника.
– Можно подумать, я не знаю. Так что ты думаешь об этой вещи? А именно о Родене?
Да, он хорошо ее знал!
Пригубив вина, она снова посмотрела в сторону скульптуры. Судя по всему, он не хотел, чтобы она выказывала слишком откровенный интерес, но Саманта была докой в подобных делах!
– Прежде я никогда не видела эту вещь. Определенно Роден. Смелые линии, нешлифованный постамент. И общее настроение очень напоминает «Мыслителя». Не находишь?
– Существует предположение, что это парная скульптура. Говорят, что Роден хотел выставить обе, но парижская мэрия согласилась заплатить только за одну.
Саманта не сводила глаз со скульптуры. Обнаженная женщина, чуть приподнявшая ногу для следующего шага, слегка прогнувшись, оглядывается на кого-то невидимого, стоящего за спиной. Левая рука опущена и сжата в кулак, правая протянута вперед, ладонью вверх. Одна нога словно врастает в камень, вторая высвобождается из тяжелой глыбы.
– Как она называется? – пробормотала Саманта.
– «Быстротечное время».
Прежде чем кто-то успел заметить ее чересчур пристальное внимание, Сэм отвернулась.
– Мне нравится.
– Я собираюсь ее купить, – шепнул он, очевидно, опасаясь, что кто-то из обедающих услышит, передаст другим и этим подогреет интерес к скульптуре. – Она напоминает мне тебя.
Щеки Сэм загорелись. Просто класс! Немного лести, и она тает, как масло на солнце.
– У меня загар лучше.
– И кожа теплее, – согласился Рик, коснувшись края ее бокала своим, прежде чем отпить глоток. – Не можешь найти для нее место в девонширской галерее?
– Разумеется. Я специально постаралась спроектировать галерею скульптур в Роули-Хаусе как можно шире и длиннее. Мы просто втиснем Микеланджело поближе, к Донателло и переставим кое-какие светильники.
– Втиснешь? – повторил он, стараясь не морщиться. – Больше ничего не говори, иначе испортишь мне аппетит.
– О нет, я ни за что не допустила бы этого!
Саманта снова оглядела статую.
– Она правда напоминает меня?
– Да, но каким-то неуловимым образом.
– Именно поэтому ты хочешь ее купить?
На этот раз он посмотрел ей прямо в глаза.
– Именно поэтому я намереваюсь ею завладеть.
Она давно усвоила, что в присутствии Рика ей хорошо и спокойно. Уютно и безопасно. И сейчас знакомый озноб удовлетворения и неловкости прошел по спине. Конечно, это всего лишь метафора: он не хотел владеть ею в полном смысле этого слова. Но добивался немного больше власти над ней. Черт возьми, она и без того с трудом держала себя в узде! Не хватало ей еще одного господина!
Тут появился официант, и Сэм была так благодарна ему за передышку, что, возможно, слишком усердно улыбалась, заказывая цесарку. Рик удовлетворился рыбой сибасс.
После ухода официанта Саманта облегченно вздохнула:
– Послушай, я не…
– Ты так и не рассказала о встрече с Бойденом Локом, – перебил он, намазывая хлеб маслом. – Что- нибудь интересное?
– Ага, так теперь ты меняешь тему? – уколола она, вскинув брови.
Улыбка коснулась уголков его рта.
– Ты чертовски бесстрашна, дорогая, но я отлично знаю момент, когда нажал на твою кнопку тревоги. Лок показал тебе своего Пикассо?
