– Ничего. Просто… знаешь, как-то странно быть законопослушной особой. Ну, ты так и собираешься стоять на коленях или начнешь действовать?
– О, я что-нибудь придумаю.
Рик выпрямился, расстегнул брюки, спустил вместе с трусами до бедер и лег на нее. Она немедленно обвила его ногами и прижала к себе, пока он медленно входил в нее. Упругая, тесная, горячая и принадлежит ему.
– Ну, как тебе? – пропыхтел он, приподнимаясь на локтях.
Она вздрогнула, и он ощутил ее трепет всеми фибрами души. Саманта молча припала к его губам открытым ртом. Запустив пальцы в ее волосы, он стал двигаться быстро и резко. Утонченность и избавление от его туфель могут подождать, пока они не выберутся из чертовой машины.
Он понял, что она кончила, как ее бедра и тело конвульсивно стиснули его плоть. Странно, что эти ощущения заставляли его чувствовать себя куда более могущественным, чем при заключении мультимиллионной сделки, но это было именно так. Он замедлил темп, продлевая наслаждение, хотя каждая мышца жаждала продолжения, подгоняла его поторопиться, вонзаться еще глубже и застолбить свою территорию. Как ни боялась Саманта признать это вслух, как ни страшно было, что он вынуждая ее сделать это, но она уже принадлежала ему.
– Рик, – выдохнула она, впиваясь пальцами в его ягодицы. Он опустил голову рядом с ее головой и продолжал врываться в нее, пока с громким стоном не содрогнулся, изливаясь.
– Твоя булавка для галстука впивается мне в живот, – весело пробормотала Саманта, наконец пытаясь отдышаться.
– Прошу прощения.
Он подвинулся, и колено повисло в воздухе.
– Черт во…
Оба с глухим стуком свалились на пол, причем она оказалась сверху и свернулась клубочком на его груди, умирая от смеха.
– Ты такой гладенький, – фыркнула она.
– Заткнись!
Раздалось жужжание интеркома.
– Сэр? Э… мисс Сэм? У вас все в порядке?
Ричард вытянул ногу, ударившись пяткой о подлокотник.
– Все в порядке. Поезжай!
– Я рада, что ты случайно не опустил окно или не открыл дверь, – едва выговорила сквозь смех Саманта.
– А я рад, что никто не проткнул локтем Хогартов, – сказал он, пытаясь натянуть брюки.
– Где мое чертово белье? – прошипела Саманта, опуская подол платья и ползая по полу салона.
Рик поднял язычок молнии.
– Я не видел, куда оно приземлилось – пробормотал он, но тут же заметил красный лоскуток, повисший на уголке обернутой в бумагу картины. Ричард потянулся и сорвал лоскуток.
– Вот, возьми.
– Спасибо. Теперь на этой неделе можно купить всего шесть штук на замену.
– Да ты не потеряла ни одной пары с тех пор, как мы оказались в Нью-Йорке.
– Это было только вчера, брит!
Ричард, не отрываясь, наблюдал, как она надевает трусики и приглаживает юбку.
– Саманта!
– Что?
– Я люблю тебя.
Она подползла к нему, села рядом и поцеловала в уголок рта.
– Я тоже тебя люблю.
Рик невольно улыбнулся. За последние два месяца она сто раз повторяла эти слова, но в ее устах они по-прежнему звучали свежо, чисто и трогательно. Ему бы пришлось больше по душе, признайся она в любви первой, но все еще впереди.
– Уверена, что ничто тебя не тревожит? Ты, случайно, не заметила старого партнера, вышедшего на дело?
– Надело! – фыркнула Саманта. – Иногда мне кажется, что ты знаешь «феню» лучше, чем американский.
– Да, иногда я перебарщиваю.
– Это еще что значит?
– Лезу вон из кожи. Пытаюсь превзойти себя. И вообще я говорю по-английски лучше тебя, и это признанный факт.
– Отнюдь.
