– Не сплю, сэр, – негромко ответил телохранитель. – Насколько я понимаю, Фиббит все еще в этом своем анабиозе. Хотите, я попробую ее разбудить?
– Не надо. – В ушах у Кавано все еще звенел пронзительный сигнал. Либо холодовая спячка сандаал – это исключительно крепкий сон, либо слух у даалийцев настолько же плохо развит, как и ночное зрение. – Хилл, ты имеешь хоть какое-нибудь представление о здешних правилах посадки?
– Нет, сэр, – ответил Хилл. – Я никогда не бывал на планетах яхромеев. Но не волнуйтесь, какой-нибудь полицейский корабль обязательно перехватит нас, и нам объяснят все местные порядки.
– Будем надеяться, что все пройдет быстро, – сказал Колхин. – Не хотелось бы, чтобы известия о нашем побеге с Мрамиджа пришли сюда до того, как мы закончим переговоры с властями и сядем.
– По крайней мере, мы точно знаем, что здесь эти новости ничем нам не повредят, – заметил Хилл.
– Да, – согласился Колхин. – Лорд Кавано, я думал о том инциденте в гостинице… Вы считаете, это борьба за власть между двумя мрашанскими фракциями?
– Да. А что?
– Мне вдруг пришла в голову другая версия. Помните, Бронски показывал красную карточку? Она не могла быть поддельной?
Кавано нахмурил брови.
– Интересная мысль, – сказал он, поразмыслив. – Я раньше не держал в руках таких карточек, видел их только издалека. А ту, что предъявлял Бронски, я не успел даже толком рассмотреть.
– Я тоже, – кивнул Колхин. – И это объясняет, почему мрашанцы не прислали вместе с Бронски своих представителей. И почему он не забрал нас из гостиницы, когда на его стороне был численный перевес…
– И, возможно, объясняет происшествие возле лифтов, – подхватил Кавано. – Если настоящие красные карточки имеет право выдавать только фракция А, а Бронски на самом деле работает на фракцию Б… Фракция А могла отправить тех бхуртала с заданием разобраться с Бронски.
– Но что могло заставить дипломатического представителя Севкоора работать на мрашанцев? – возразил Хилл.
– О том, что Бронски – диппредставитель Севкоора, мы знаем только со слов самого Бронски, – напомнил Колхин. – Если он сумел сфабриковать мрашанскую красную карту, то сделать фальшивое удостоверение дипломата для него – пустяк.
– Все это снова возвращает нас к тому человеку, чей портрет был на гобелене Фиббит, – подвел итог Кавано. Ему вдруг пришла в голову не очень приятная мысль. – Вот я еще о чем подумал, Колхин. Что если вся эта заварушка с бхуртала в гостинице подстроена, от начала и до конца? Что если мрашанцы скормили нам как наживку эту темную историю насчет Формби, а потом специально позволили удрать?
Несколько мгновений тишину в кабине нарушало только монотонное гудение корабельных двигателей.
– Если они хотели, чтобы мы сбежали, то почему не позволили Бронски уйти? – спросил Колхин.
– Бхуртала охраняли лифты, вот и все, – напомнил Кавано. – Я не заметил никого на лестнице внизу, и определенно никого не было возле аварийного выхода. Может быть, если бы Бронски не начал скандалить у лифтов, а пошел бы по лестнице, бхуртала не стали бы его задерживать.
– Что ж, не исключено, – задумчиво сказал Колхин. – Хотя Бронски не тот человек, который с легкостью идет на попятную. Ну ладно, допустим, мрашанцы хотели, чтобы мы сбежали с Мрамидж и отправились на Формби. Но зачем?
– Чтобы сбить нас с верного следа, – сказал Кавано. – Это единственное объяснение, которое приходит мне в голову. Возможно, они знают человека, чей портрет соткала Фиббит, и не хотят, чтобы мы с ним встречались. Или, может быть, в легендах о завоевателях есть нечто важное и мрашанцы не хотят, чтобы мы узнали правду.
Колхин обдумал эти слова:
– Мне кажется, для мрашанцев слишком запутанно. Они не такие изощренные интриганы. Кавано пожал плечами:
– Большинство людей, с которыми я встречался, легко и быстро становились изощренными интриганами, когда дело касалось того, что для них по-настоящему важно. Они различались только по способности извлекать из своих интриг реальную выгоду.
– Может, как раз поэтому мрашанцы и отправили нас на Формби, а не куда-нибудь подальше, – предположил помрачневший Хилл. – Мы бы потеряли не один день, прежде чем узнали бы, что приятеля Фиббит нет, например, на Надежде.
– Если хотите, сэр, мы можем развернуться и полететь обратно, – предложил Колхин. – Топлива предостаточно.
Кавано отрицательно покачал головой:
– Сейчас это ни к чему. Раз уж мы здесь, можем и порасспрашивать об этом человеке.
Динамик на пульте управления снова запищал.
– Вот мы и прилетели, – сообщил Хилл. – Приготовьтесь…
Откуда-то снизу донесся глухой щелчок переключения реле двигателей, и чернота за колпаком кабины на мгновение обернулась иллюзорным тоннелем, а потом засияли звезды вокруг голубовато-зеленого полумесяца, висевшего в космосе прямо по курсу корабля.
– В яблочко, – одобрительно сказал Хилл. – Хороший автопилот на этом курьере.
– Мрашанская работа. – Кавано всматривался в светлые точки, движущиеся вокруг планеты. – Которые из них – корабли миротворцев?
