решит наш спор.
— Я готов, — отвечал карлик, — коли другого способа нет. Но погляди, вон там у креста стоит благородный рыцарь! Давай обратимся к нему, пусть он рассудит: кому из нас достанется сия дама?
— Быть посему, — согласился рыцарь. — Но только чур потом не отказываться! Как он решит, так тому и быть.
И обратились они к сэру Гавейну за советом, а тот сказал:
— Дело-то несложное! Коли вы спрашиваете моего мнения, то я предоставляю даме самой решить, с кем ей ехать. А я поддержу любое ее решение.
Дама не заставила себя долго упрашивать. Она поспешно бросилась к уродливому карлику и обняла его колени. Тот, склонившись, приподнял даму с земли и усадил перед собой. Последовали страстные объятия и поцелуи со слезами. Вслед за этим карлик поклонился с насмешливой улыбкой и неспешно удалился в лесную чащобу.
А безутешный рыцарь уселся возле каменного креста. Все присутствующие глазам своим не поверили — вот уж никто не ожидал подобного исхода. Старый рыцарь в негодовании покинул компанию и направился в сторону своего поместья.
Тут на поляну выехал незнакомый рыцарь в доспехах и обратился к Гавейну с такими словами:
— Эй, сэр Гавейн! Я узнал вас по вашему щиту и вызываю на рыцарский поединок.
Замешкался Гавейн и тут же получил упрек от своей девицы.
— В прошлый раз вы ловко отговорились, дабы не сражаться с десятью рыцарями. Какую теперь причину вы изобретете, желая уклониться от поединка?
— Нет такой причины! — сердито ответил сэр Гавейн. — Я принимаю вызов.
Развернул он своего коня и яростно ринулся навстречу противнику. Миг — и оба поединщика очутились на земле. Выхватили тогда они мечи и продолжали сражаться пешими. Час, другой рубились рыцари, нанося друг другу множество ударов. А затем обессилели и отпрянули оба, дабы хоть немного перевести дух.
Девица же тем временем завела беседу с расстроенным рыцарем, сидевшим возле креста.
— Не могу понять, — жаловался тот. — Как она могла предпочесть мне уродливого карлу?
— Не пытайтесь понять женское сердце, — ворковала девица. — Влюбленная женщина смотрит не на внешность мужчины, а гораздо глубже.
— Ну, вам-то легко так говорить! — отвечал рыцарь, бросая взгляд в сторону сражавшегося Гавейна. — Ваш возлюбленный хорош собой и к тому же отважный рыцарь.
— Ваши слова лишь доказывают мою правоту, — вздохнула девица. — Этот рыцарь вовсе не является моим возлюбленным, как вы подумали. По большому счету он мне даже не нравится. Я вот гляжу на ваше лицо, и оно мне кажется более привлекательным и мужественным, чем у сэра Гавейна.
— Неужели вы хотите сказать, что из нас двоих вы избрали бы меня?
— Разве я такое сказала? — притворно зарделась девица. — По правде говоря, сэр Гавейн меня раздражает. Он хвастун, каких свет не видывал. К тому же слишком высокого о себе мнения. Полагает, что девушке достаточно на него разок взглянуть, и она тут же влюбится. Определенно, такого мужчину следует хорошенько проучить!
Тут рыцарь разом прекратил лить слезы.
— Давайте уедем вместе, пока они там сражаются, — предложил он.
— Не думаю, что это хорошее решение.
— Но вы же сами сказали, что не любите его.
— Это так, — согласилась девица. — Будь моя воля, я предпочла бы ваше общество.
— Вот видите! А я бы любил вас и заботился до конца своей жизни.
— Ах, не знаю, право… Сэр Гавейн только о себе самом и думает!
— Как вы считаете: если мы уедем, он кинется за нами в погоню?
— Не думаю. Он слишком глуп для этого.
Пока они так разговаривали, сэр Гавейн все продолжал сражаться со своим неприятелем. Поднявшееся солнце накалило металлические доспехи, так что рыцари обливались потом пополам с кровью. Наконец противник Гавейна остановился и, опершись на меч, сказал:
— Сэр, я вполне удовлетворен итогами нашего поединка. Думаю, мы оба бились, как пристало благородным рыцарям. Если у вас нет особых претензий ко мне, давайте заключим почетный мир. Поймите меня правильно, я не прошу пощады…
— Я понимаю, — ответил сэр Гавейн, — и не вижу бесчестия в том, чтобы двум рыцарям прийти к согласию. Вы согласны, что мы оба достойно сражались?
— Согласен.
И оба рыцаря скинули наконец-то свои раскаленные шлемы и обнялись в знак примирения. После чего подошли к роднику, напились и обмыли свои раны. Тут сэр Гавейн оглянулся и спросил:
— А где же моя девица? Я оставил ее возле креста.
— Так это была ваша девица? — удивился его давешний противник. — А я видел, как она уезжала с другим рыцарем, и решил, что она его дама.
Поразмыслил с минуту сэр Гавейн, а затем махнул рукой, рассмеявшись.
— Возможно, это прозвучит не галантно, но я даже рад, что так повернулось. По правде говоря, она случайно досталась мне в спутницы и не слишком-то нравилась. Глупая деревенская девчонка… Сейчас-то она хорошенькая, спору нет. Но обычно подобные девушки с возрастом толстеют и превращаются в сущих уродин.
— Я и разглядеть-то ее толком не успел, — заметил рыцарь.
— Поверьте, вы немного потеряли. Глупа, как гусыня! За то время, что мы вместе путешествовали, она чуть меня с ума не свела своей пустой болтовней. Нет, мне нравятся женщины более зрелые, имеющие некоторое представление о жизни. Не то что эта маленькая деревенская глупышка.
— Так она болтушка? Мне знаком такой тип женщин.
— Болтушка — не то слово, — вздохнул сэр Гавейн. — Ни на минуту не умолкала! Мне жаль того парня, с которым она уехала. Он-то, небось, радуется, воображает, что увел ее у меня! Бедняга, его ждет жестокое разочарование.
— Ну, в таком случае я рад за вас, — сказал рыцарь. — Послушайте, у меня тут поблизости замечательное имение — удобные дома, фермы, все, что требуется. Не хотите ли заехать, отдохнуть? Глядишь, и подобрали бы себе девицу на замену. Быстро бы позабыли свою болтушку.
— Отчего же нет? — легко согласился сэр Гавейн.
А позже, когда они уже подъезжали к имению его нового приятеля, спросил:
— Коли вы проживаете тут неподалеку, может, вам знаком странный рыцарь — тот самый, который сначала победил десятерых противников, а потом без боя сдался им в плен.
— Еще бы не знаком! — воскликнул рыцарь. — Я хорошо знаю и его самого, и его историю. Могу рассказать, если желаете.
— Конечно, желаю, — отвечал сэр Гавейн. — Увиденное не дает мне покоя.
— Ну, так слушайте. Имя этого человека сэр Пелеас, и он один из лучших рыцарей на свете.
— Охотно верю, ведь я своими глазами видел, как он в одиночку победил десятерых!
— Это еще что! Он и не такое умеет. Знаете, в наших краях живет одна знатная дама по имени Этарда. Устроила она как-то в своем замке трехдневный турнир и пригласила на него пятьсот рыцарей из числа самых достойных. Так вот, сэр Пелеас победил всех соперников и завоевал главный приз турнира. Достался ему прекрасный меч и золотой венец, который волен он был преподнести даме своего сердца. И что бы вы подумали? Как только несчастный сэр Пелеас увидел Этарду, так и влюбился в нее без памяти. Отдал он ей золотой венец и во всеуслышание объявил прекраснейшей дамой из всех живущих. А когда некоторые с ним не согласились, сэр Пелеас вызвал их на поединок и пообещал биться до победного конца. Все бы ничего, но беда в том, что леди Этарда — тщеславная ветреница и не способна оценить любовь такого рыцаря, как сэр Пелеас. Горе с этими женщинами, разве их поймешь?!
— И не говорите, сэр, — поддакнул Гавейн. — Я только сегодня наблюдал, как одна из них предпочла уродливого карлика с жабьим лицом.
— То-то и оно, — горестно вздохнул рыцарь. — Там в замке были дамы и покрасивее леди Этарды, и
