зеленый тюрбан. — К модистке. Да, опаздываю к модистке.
— С удовольствием бы составил вам компанию, но, боюсь, должен сопровождать лорда Сефтона в клуб «Уайтс». Он обещал за меня поручиться. — Дарем игриво выгнул бровь. — Чувствую, как становлюсь неисправимым игроком и транжиром. Остается лишь надеяться, что в азарте не проиграю семейную ферму.
Джентльмен выглядел невероятно милым. Лиза спросила себя, не слишком ли рано его отправила. Она уже не юная девушка и давно перестала ждать принца. Принцев не бывает.
Дарем снова сжал ее руку, только в этот раз еще и поклонился на прощание.
— Желаю удачного дня, Лиза. Завтра заеду, чтобы вместе с вами отправиться в театр. Ровно в семь?
Она молча кивнула, теперь уже окончательно себя презирая.
— Договорились. — Гость многозначительно сжал пальцы и удалился.
Едва дверь закрылась, Джордж покинул свой наблюдательный пост и разразился длинной гневной тирадой. Теперь, без посторонних, он не считал нужным скрывать, что думает по поводу гостя.
— О, замолчи, пожалуйста! — взмолилась Лиза. Она совсем запуталась. Голова и сердце никак не могли договориться, требуя противоположных решений. — К черту лорда Дарема! — громко заключила она.
Стало легче. Немного легче. Но все равно тяжело. Поэтому пришлось добавить еще громче:
— И к черту сэра Ройса Пемберли с его чертовым волевым подбородком!
Слова принесли определенное удовлетворение, однако чувство одиночества не растворилось. Лиза тяжело вздохнула, собрала карточки и села писать приглашения в надежде на то, что появятся более продуктивные мысли.
Глава 3
На следующий день, с утра, Ройс отправился в особняк леди Берлингтон. Дома почтенной особы не оказалось, а потому он решил поискать ее в городе. Поиски продолжались долго, однако, в конце концов, увенчались успехом: лорд Пемберли увидел, как леди Берлингтон входила в библиотеку в сопровождении внучатого племянника Эдмунда Валмонта. Крестная Лизы была одета в ярко-красное платье и красно- коричневую пелерину с жуткой фиолетовой муфтой.
Ройс тут же выпрыгнул из своего экипажа и побежал следом. Закрыв за собой дверь, он стряхнул с воротника снег.
— Леди Берлингтон, не согласитесь ли уделить мне пару минут?
Первым прореагировал Эдмунд. Он повернулся и, узнав доброго знакомого, расплылся в дружеской улыбке:
— О, сэр Ройс! А я как раз недавно с кем-то о вас разговаривал. Вернее, не столько о вас, сколько о вашей лошади — той серой в яблоках, которую вы пару лет назад продали на аукционе «Таттерсоллз». Помните?
У нее на плече была отметина, которая всём напоминала контуры Италии. В жизни не видел ничего более странного. Не знаете, лошадь когда-нибудь была в Италии? Я подумал, что, может быть, она там родилась или просто путешествовала, и впечатления оказались настолько яркими, что…
— Ради всего святого! — Леди Берлингтон угрожающе
Племянник послушно принялся снимать занесенную снегом пелерину, а тетушка тем временем свирепо взглянула на Ройса:
— Ну, молодой человек, и что же вам от меня нужно? Надеюсь, денег не должна?
Ройс озадаченно поднял брови:
— Насколько мне известно, нет.
— И то ладно. Вчера вечером была на рауте у Маркхэмов и проиграла в карты целое состояние, вот только не помню, кому именно.
Эдмунд аккуратно сложил пелерину, перекинул через руку и доверительно сообщил:
— Возраст, понимаете ли. Дядюшка Типпенсуорт был точно таким же. Порой не мог вспомнить собственное имя, зато помнил о других такие мелочи, которые лучше было бы выбросить из головы. Например, обожал рассказывать всем и каждому, как я в три года разделся догола перед женой священника. Ужас!
— Если не хочешь получить палкой по ногам, то лучше помолчи. Возраст здесь вовсе ни при чем, пустая твоя голова. Просто слишком много выпила, и все. — Она посмотрела на Ройса с легким смущением. — Шампанского. Вкусно, но безжалостно ударяет в голову.
— Да, конечно. Леди Берлингтон, хотелось бы узнать ваше мнение о лорде Дареме.
— Дарем? Хм… Что-то знакомое… Уж не один ли из этих новых методистских проповедников? Пару дней назад ходила на службу. Если хотите услышать мое мнение, так я считаю, что эта бесконечная и пугающая болтовня насчет ада всего лишь подтолкнет население прелюбодействовать еще активнее. Во всяком случае, меня тут же потянуло прелюбодействовать.
— Прелю… тетя Мэдди! — сокрушенно воскликнул Эдмунд.
— Черт возьми, Эдмунд! Я сказала: пре-лю-бо-дей-ство-вать. Старайся слушать внимательно. И вообще, хватит топтаться на месте! Иди и сдай мои книги. Впереди еще много дел.
Эдмунд тоскливо взглянул на лорда Пемберли и направился к ближайшей конторке.
Едва молодой человек удалился на безопасное расстояние, старушка проницательно прищурилась и едва заметно, хитро улыбнулась.
— Впрочем, трудно предположить, что вас интересует кто-то из представителей методистской церкви. Должно быть, есть на свете и какой-то другой Дарем.
Сомневаться не приходилось: над ним откровенно потешались.
— Я имею в виду того лорда Дарема, которого вы рекомендовали крестнице в качестве потенциального поклонника.
— Ах, этот Дарем? Так почему же вы сразу не сказали? Отлично его знаю. Однако вы ошиблись: я вовсе не рекомендовала джентльмена в качестве потенциального поклонника.
Ройс едва не засмеялся от радости. Надо немедленно сказать Лизе, что она ошиблась. Он уже открыл рот, чтобы поблагодарить леди Берлингтон за беседу, однако та добавила:
— Но я настоятельно рекомендовала его в качестве, потенциального мужа.
Мужа? Слово показалось холоднее ледяного воздуха.
Старушка сердито фыркнула:
— И нечего на меня так смотреть! Лизе вовсе незачем прятаться в угол, как какой-то жалкой гувернантке. Она умная и красивая девочка, а время идет. Моложе никто не становится. У нее достаточно здравого смысла, чтобы не обращать внимания на глупые светские пересуды. Эти страхи и переживания для наивных малолеток.
— Возможно, Лиза уже переступила первое цветение юности, однако она чрезвычайно привлекательна и невероятно богата, — заметил лорд Пемберли.
Голубые глаза леди Берлингтон сверкнули, как острые льдинки.
— Не сомневаюсь, что моя крестница способна привлечь мужчину сама по себе, независимо от
