мурашки. — Значит, вы вовсе не изволили валяться в снегу на пару с сэром Рейсом Пемберли?
Шок, вызванный неожиданным появлением жениха, успел слегка сгладиться и уступить место иным чувствам. Посетитель выглядел высоким, стройным и сильным, а выразительные черты красивого худого лица наверняка вызвали бы у поэта чистые слезы умиления. Однако откровенная грубость встревожила и привела Энн в смятение. Она настороженно прищурилась и отвернулась, не в силах смотреть в глаза греческому богу впрочем, костюм небожителя даже приблизительно не соответствовал требованиям лондонской моды. Добротно сшитый из дорогой шерсти сюртук отставал от новейших фасонов лет на шесть, если не больше. Темные бриджи из оленьей кожи выглядели так, словно знавали лучшие дни, а качество сапог вообще скрывалось под толстым слоем грязи.
— Я вовсе не валялась, лорд Хэлферст. Сэр Ройс просто упал в снег, а я хотела помочь ему подняться и сама не удержалась.
Гость вопросительно поднял брови.
— Надеюсь, подобное случается не слишком часто? Энн нахмурилась. Теперь он еще и издевается?
— Прежде чем нападать, могли бы, по крайней мере, поздороваться, лорд Хэлферст.
— Видите ли, последние три дня я провел в дороге и стоически преодолевал снег и бездорожье — лишь для того, чтобы выяснить, с какой стати, черт возьми, невеста милуется с тем, кто «не является ее нареченным женихом». — Маркиз взял из рук Энн газету. — Так что в данной ситуации мое поведение можно назвать самым, что ни на есть любезным.
Максимилиан Трент, маркиз Хэлферст, постарался скрыть интерес за резким тоном. Он предполагал, что неожиданное появление вызовет удивление, но не мог предвидеть столь откровенного противостояния. Тоненькая девушка с пышными темными волосами, собранными на затылке в тугой узел, стояла перед, ним, упрямо сжав кулачки. Кажется, ее вовсе не волновало, что именно он предполагал, а о чем не догадывался. Забавно.
Очень не хотелось оставлять Йоркшир, однако деревенская жизнь излишне затянулась. Заметка леди Уислдаун пролила свет на две неприятных истины. Во-первых, следовало самому отправиться в Лондон за невестой, поскольку невеста явно не собиралась ехать в Йоркшир. Во-вторых, если лондонские джентльмены, пусть даже всего лишь в рассказах светских сплетниц, сочли возможным поставить под сомнение права и мужское достоинство жениха, значит, пришло время напомнить и о правах, и о себе. Ну а едва он увидел ту, с которой был обручен на протяжении девятнадцати из прожитых на свете двадцати шести лет, сразу понял, что имело смысл приехать значительно раньше.
— Я не «миловалась» с сэром Ройсом. Он просто друг.
— Бывший друг, — поправил Максимилиан. Убежденность, с которой прозвучал приговор, удивила даже его самого: что ни говори, а с невестой он беседовал впервые в жизни.
Молодая леди смотрела гневно и решительно; в зеленых глазах не осталось ни капли былого любопытства.
— Не уверена, что вы обладаете правом…
— Тем не менее, — перебил маркиз, — я здесь. — Он неторопливо подошел ближе. — Где ваш отец?
Энн нахмурилась.
— У регента. Зачем он вам?
— Чем быстрее уладим все формальности, тем лучше. Сможем уехать прежде, чем приключатся новые снежные истории.
Энн так же медленно отступила.
— Уехать? Но куда?
— В Хэлферст. В это время года длительное отсутствие недопустимо. Сельская жизнь требует присутствия хозяина.
Леди Бишоп остановилась и расправила складки тяжелого лавандового платья.
— Вот так просто? После девятнадцати лет полного и абсолютного отсутствия вы внезапно появляетесь, и — хлоп! — мы женимся и скрываемся от человечества в глуши?
— Йоркшир вряд ли можно назвать глушью, — возразил маркиз, доставая карманные часы. — Если удастся отправиться в путь до полудня, то в поместье можно будет вернуться уже к концу недели — это с учетом ужасной погоды и нагрузки в виде невесты.
Он строго сжал губы и снова осмотрел собеседницу с головы до ног. Да, с этой молодой особой несколько остановок в придорожных гостиницах окажутся не только необходимыми, но и приятными.
— Нет, — внятно произнесла мисс Бишоп. Максимилиан отвлекся от глубоких размышлений.
— Что?
Ему показалось, что она колеблется, хотя и стоит напротив, с гордо поднятой головой, решительно расправив плечи.
— Я сказала — нет.
Маркиз захлопнул золотую крышку часов.
— Это я слышал. Прошу пояснить, что именно вы имели в виду?
— По-моему, все и так ясно, лорд Хэлферст. Я не покину Лондон и не поеду с вами в Йоркшир. А еще…
— Ах, так вам угодно выйти замуж здесь? Что ж, в таком случае, думаю, смогу без труда получить специальную лицензию на брачную церемонию. — Достаточно разумный подход. Она выросла в Лондоне, а потому против бракосочетания в столице возражать не стоило.
— Позвольте договорить, — настойчиво, хотя и дрожащим голосом продолжила Энн. — В Йоркшир не собираюсь в принципе и скорее умру, чем выйду за вас замуж.
Максимилиан недоверчиво покачал головой:
— Не в вашей власти просто так отказать. Решение принадлежит не вам, леди Энн. — Он с трудом сдерживал закипающий гнев. — Ваши родители…
— Не сомневаюсь, что мои родители просто забыли предупредить вас, что не хотели бы видеть дочь несчастной в браке с человеком, которого она ни разу в жизни не видела. К тому же за все девятнадцать лет этот человек ни разу не потрудился прислать ни письма, ни записки, ни даже крохотного клочка бумаги.
Маркиз вновь поднял брови: интересно, кого пыталась убедить упрямая невеста — его или саму себя?
— Вы…
— Я совершенно вас не знаю, милорд, — перебила его Энн, — а потому ни за что не позволю постороннему джентльмену увезти себя из города.
— Думаю, имело смысл заблаговременно изложить свою точку зрения, — заметил маркиз. Не хватало еще, чтобы эта малышка, моложе его на целых семь лет, диктовала условия брака. К тому же девочка слишком хороша, чтобы отпустить ее только потому, что он не удосужился написать пару писем.
— Не отрицаю, что если бы вы раньше вспомнили о моем существовании и не поленились представиться, то я бы вам не отказала.
Красавица старалась напрасно; если бы родители разрешили дочке разорвать помолвку со старинной и почтенной семьей, к которой принадлежал Максимилиан, то навлекли бы на себя всеобщее осуждение и злые насмешки. Кроме того, маркиз вел регулярную переписку с лордом Дэвеном и точно знал, что и сам граф, и графиня Дэвен горячо поддерживали предстоящий союз. Максимилиан открыл рот, чтобы возразить, но тут же передумал. К чему лишние слова? Победа уже за ним, хотя соперница пока еще этого не поняла. Он настолько устал, промок и замерз, что, вряд ли смог бы произнести убедительную и в то же время красивую речь. Ну а обострять и без того непростые обстоятельства знакомства, пожалуй, не имело смысла.
Он взглянул на юную леди. Мисс Бишоп нервничала: щеки раскраснелись, глаза возбужденно блестели, пальцы судорожно мяли тяжелую ткань лавандового платья. Нет, криком здесь ничего не добьешься, да и недостойно побеждать с помощью грубой силы. Придется изменить тактику.
С сожалением, представив, в какое непролазное месиво превратит дорогу на север скверная погода, маркиз кивнул:
