ВЕРНОСТЬ
Мы подошли к концу нашего повествования, но жизнь его героя продолжается и остается открытой для будущего. Михаил предпочитает особенно не высказываться по этой теме, но иногда говорит, что будет находиться в тюрьме не то время, которое определят судьи, а столько, сколько захочет Бог. В этом есть бесспорная истина. В завтрашнем дне не может быть уверен никто, даже судьи, запершие в тюрьму невиновного человека. Потому, по мере возможности, Михаил Семёнович старается прожить максимально полно каждый предоставленный ему в настоящем момент.
Заканчивая эти страницы, я выбрала одно событие, которое хотя и принадлежит к прошлому, но все же спроецировалось на будущее, так как, не исключено, могло стать поворотным в жизни нашего офицера.
В 2000 году в Чили прибыл господин Владимир Чхиквадзе, в качестве нового посла Российской Федерации. Приступив к своим служебным обязанностям, вскоре он пригласил Михаила Краснова и его жену на обед. Кроме него были приглашены представители дипломатического корпуса, их жёны и другие лица.
Я попросила Михаила припомнить все детали произошедшего тогда разговора, для того чтобы пересказать его здесь с наибольшей точностью.
Прежде чем сесть за стол, посол произнес эмоциональную речь, сначала по-русски, а потом на чистейшем испанском языке, в которой, в частности, сказал, обращаясь к Михаилу Семёновичу:
— Господин генерал — начал он (Прим. ред. — посол, видимо, хотел польстить Михаилу Семёновичу, ибо ни в Чили, ни в России бригадир к генералитету не относился), — после того, как я получил новое назначение в Чили, мне пришлось принимать в Москве казаков из разных регионов. Все они просили меня передать Вам и Вашей уважаемой семье поклон и наилучшие пожелания. Кроме того, я должен сообщить Вам об особом интересе моей страны по оказанию Вам помощи и поддержки, которая будет необходима для разрешения любой проблемы, влияющей на Ваше нынешнее положение.
Как известно — продолжил посол, обращаясь к остальным присутствующим, — казаки народ серьезный и по этой причине, господин генерал, можете полностью располагать мною, так как мне будет трудно вернуться в Россию в случае, если я не выполню данного Вашим соотечественникам обещания.
Михаил Семёнович поблагодарил посла за его благожелательные слова, а после обеда дипломат гостеприимно пригласил его в другой зал для частного разговора.
— Генерал Краснов — начал посол, — мне известно о деликатной ситуации, которую Вы переживаете в этой стране в настоящий момент. Соображения, которые я высказывал только что, не являются только лишь проявлением хорошего тона. Я готов к их исполнению. Для этого, как первый шаг в этом направлении, в течение следующей недели нам необходимо будет встретиться с Вами у меня в кабинете, для оформления Вашего российского гражданства, так как согласно законам нашей страны, Вы можете стать российским гражданином как зарубежный соотечественник. Это явится важным шагом, и я позабочусь, чтобы эта процедура не заняла много времени.
— Господин посол — ответил Михаил взволнованно, — хочу выразить Вам мою глубокую признательность за Ваше расположение. Для меня будет большой гордостью официально иметь гражданство моих родителей и предков, вместе с чилийским гражданством.
Реакцией посла было удивление, имевшее легкий оттенок неприязни.
— Генерал, Вы претендуете на двойное гражданство. Наше законодательство не предусматривает такую возможность. Россиянин должен быть россиянином и точка!
Михаил Семёнович попытался разъяснить смысл своих слов.
— Господин посол, я истолковал Ваше любезное предложение, исходя из тех законных прав, которыми пользуются здесь многие чилийцы, потомки испанцев, немцев или итальянцев. Согласно чилийским законам, они имеют возможность получить гражданство обоих стран.
— В России эта ситуация невозможна — настаивал дипломат, — одно из двух: или Вы российский гражданин, или нет.
— В таком случае — прямо сказал Михаил, — к сожалению, мы не можем продолжать разговор на эту тему. Как человек, как солдат чилийской Армии и, в особенности, как казак, я всегда старался сохранять последовательность в принятии решений и в поступках в течение моей жизни. Я не могу забыть, что эта страна заботливо приняла меня, вместе с моей матерью и бабушкой в чрезвычайно критический для нас момент.
Как Вам хорошо известно, именно это позволило моей семье выжить и избежать целенаправленного преследования. Можно сказать, что своим существованием я обязан Чили. Здесь прошли наиболее важные моменты моей жизни: мое детство, моя военная карьера, формирование моей семьи, мои дети и друзья — в принципе, все мое существование связано с этим местом.
Моя честь и принципы не позволяют отказаться от гражданства этой страны, которой я обязан всем. Я не могу выбросить за борт всё, связывающее меня с этой землёй, даже перед лицом существующих проблем. Кроме того, я испытываю гордость от того факта, что Бог позволил мне бороться за свободу и достоинство этого народа, в соответствии с клятвой, данной перед флагом этой страны кадетом и офицером.
Не могу не признать, что Ваше предложение затронуло меня до глубины души. Всегда испытывал гордость от сознания того, что в моих венах течет казачья кровь и что, в особенности, я имею честь нести эту фамилию — вот чувства, которые разделяет со мной вся моя семья. Более того — самой дорогой мечтой для меня является возможность когда-нибудь поехать в Россию, дай Бог — вместе со всеми моими родными. Любовь, которую я чувствую к земле Красновых, её традициям и обычаям, охватывающие меня эмоции, когда слышу Императорский Гимн и вижу развевающийся трехцветный российский флаг — это те же чувства и эмоции, которые я испытываю, когда отдаю честь чилийским национальным символам.
Возможно ли какое-либо исключение в моей ситуации, которое позволит мне иметь полноправное гражданство обеих стран? Если так, то принимаю Ваше предложен немедленно.
— Это будет трудно, — откровенно ответил посол. — И, что самое главное, Ваш ответ практически не позволяет выполнить моё обещание казакам, в смысле оказания Вам помощи в поиске разрешения определённых трудностей, которые Вы переживаете в Чили в настоящий момент.
На этом беседа закончилась. В последующем, хотя посол Чхиквадзе и Михаил Семёнович неоднократно встречались на различных общественных мероприятиях, они никогда больше не затрагивали эту тему.
С тех пор прошли годы и проблемы, которые в то время ещё только нависали тенью над жизнью бригадира Краснова, теперь затмили её до крайности, обернувшись тюремным заключением.
Упустил ли он в ходе этой беседы единственную возможность избежать поджидающего его несправедливого разворота в судьбе? Хотя на этот вопрос нет точного ответа, возникающие сомнения не могли не охватить любого человека, даже абсолютно уверенного и хладнокровного.
Между тем, я никогда не слышала от него ни слова сожаления по поводу принятого тогда решения. Скорее всего, для него другое решение было бы просто невозможно. Если мы внимательно прочтём пересказ его беседы с послом, то увидим, что его ответ не был отказом от возможности восстановиться в гражданстве его родителей. С чем он не согласился, так это с отказом от чилийского гражданства. И эта верность базируется как раз на казачьих принципах, унаследованных им от старших. Нельзя вырвать из души ценности, передающиеся в крови из поколения в поколение.
Если предположить, что ему снова представилась бы эта возможность, то, имея в виду горькую неблагодарность, которой мы заплатили ему за его службу — не будет ли он в свою очередь вправе отказаться от статуса, позволяющего ему называться чилийцем?
Лично я считаю, что да. Но, как я уже указывала — Михаил Семёнович никогда не демонстрировал сожалений о принятом решении.
Наверное, нам все-таки не следует отвечать на этот вопрос. А то, что нам действительно следует сделать — это оценить бездну, существующую между этим его поведением и непостоянством стольких чилийцев, безразлично смотрящих на его разрушенную несправедливым приговором жизнь.
