спрашивать номер центрального офиса управления. Потом его прогнали через несколько автоматических соединений и только минут через пять трубку взял оператор-мужчина.
— Pourrais-je parler a Diane Morel?[22] — спросил Мило.
— Ne quittez pas, — ответил оператор и после небольшой паузы, в течение которой в трубке звучала музыка, добавил: — La ligne est occupee.[23]
Здесь, но на другой линии.
— Je la rappellerai,[24]— сказал Мило и повесил трубку.
Жестом призвав к терпению Эйннера, он выждал минуту, позвонил снова и, изменив голос, произнес:
— Il у a une bombe dans le bureau central de Paris, qui eclatera dans dix minutes.[25]— Он бросил трубку и побежал к машине. — Давай!
Они промчались два квартала и остановились перед перекрестком, напротив дома 141.
— Мотор не выключай, — предупредил Мило, и тут же сквозь шум дождя до них донесся сигнал тревоги. — Поедем или назад, или вперед. Я потом скажу.
— Ты что, черт возьми, наделал? — забеспокоился Эйннер, увидев выходящих из здания людей. Никто не бежал, тем не менее все явно торопились.
— Ш-ш-ш…
Некоторые раскрывали зонтики, но большинство слишком спешили. Поскольку был уик-энд, эвакуировать пришлось немногих, человек двадцать. И тут Мило увидел их. Вместе они пересекли улицу и спрятались от дождя под тентом ближайшего кафе.
— Вперед, — сказал Мило.
— Что?
— Пошел!
Эйннер включил первую передачу, и «мерседес», разбрызгивая лужи, покатился к кафе. Морель и ее приятель были не одни; еще несколько человек стояли рядом, обнимаясь, покуривая. Все смотрели на «мерседес». Мило опустил стекло и посмотрел на Морель. Их взгляды встретились.
— Давайте сюда.
Морель вышла из-под навеса, и ее спутник последовал за ней. Мило поднял палец.
— Только вы.
— Без него я никуда не поеду.
Мило повернулся к Эйннеру — тот пожал плечами.
— Ладно. Влезайте оба. И поживей.
Они сели сзади, причем мужчина первым. Морель еще не успела закрыть дверцу, как машина уже рванула вперед.
— Так это вы? — спросила Морель. — Я про бомбу.
— Извините за неудобство. Нужно поболтать.
Ее спутник покачал головой.
— Странное приглашение к разговору.
Мило улыбнулся ему и протянул руку.
— Пожалуйста, отдайте мне ваши телефоны.
— Нет.
Мило ничего не оставалось, как показать пистолет.
— Будьте так любезны.
31
Совершив серию маневров, включавших в себя полный разворот и нырок в туннель, они покинули центр города и остановились у практически пустого бара в пригороде. После недолгих переговоров Мило и Морель сели за столик в дальнем углу, тогда как Эйннер и Адриен Ламбер, как звали ее коллегу, устроились у стойки, где вступили в соревнование, известное среди детей как «гляделки».
— Я так рада, что вы вернулись, мистер Уивер, — сказала Морель.
Бармен в замасленном фартуке принес эспрессо, и Мило, поблагодарив кивком, все же дождался, пока он отойдет.
— Вы хотели поговорить со мной?
— Есть несколько вопросов.
— Какая удача! — Она побарабанила по столу. — У меня тоже есть вопросы к вам. Например, такой. Наши американские друзья сообщили, что вы в бегах, но ваше прибытие в Европу нигде не зафиксировано. Скажите, пожалуйста, под каким именем вы путешествуете?
— Извините, на этот вопрос я ответить не могу.
— Тогда, может быть, скажете, почему вы убили Энджелу Йейтс?
— Я не знаю, кто ее убил, и пытаюсь это выяснить.
Глядя на него через стол, Диана Морель скрестила руки на груди.
— В таком случае объясните, чем могла заинтересовать вас моя скромная персона.
— У вас есть знакомый, у которого имеется домик в Бретани. Раньше, когда он приезжал из Лондона, вы навещали его по уик-эндам и одновременно работали над неким романом, по слухам, социалистической направленности. Ваш приятель — китаец, и через пролив, как можно предположить, он катался ради встреч с вами. Я прав?
Француженка открыла было рот, тут же его закрыла и откинулась на спинку стула.
— Интересно. И кто вам это сказал?
— Друг.
— ЦРУ, мистер Уивер, известно многое. — Диана Морель усмехнулась. — По правде говоря, мы часто вам завидуем. У нас и штат поменьше, и социалисты каждый год норовят уменьшить бюджет. В семидесятые они нас едва не задушили. — Она покачала головой. — Нет, я не из тех, кто станет писать новый Коммунистический манифест.
— Значит, меня неверно информировали.
— Не совсем.
— Не совсем?
Она улыбнулась, заметив его интерес.
— Я все вам расскажу, мистер Уивер, только наберитесь терпения.
Мило постарался стать образцом смирения.
Диана потерла переносицу.
— На прошлой неделе, в пятницу, вас видели с Энджелой Йейтс за ланчем. Вечером того же дня вы с мистером Эйннером вели наблюдение за апартаментами Энджелы Йейтс. Да, вы ушли довольно рано, но позднее вернулись и прошли в квартиру к мисс Йейтс. Еще через несколько часов она умерла от отравления. Доктора говорят, ей дали какой-то барбитурат. Они также говорят, что снотворное, таблетки, которые она принимала регулярно, заменили этим барбитуратом.
— Да.
— Мистер Эйннер и еще один человек вошли в здание в субботу, в четверть четвертого утра. Затем мистер Эйннер отправился в ваш отель. Вскоре после этого вы вдвоем покинули отель через запасной выход. — Она откашлялась, как заядлый курильщик. — Позже мы нашли вас обоих в аэропорту. Вы убегали. Помните?
— Эйннер не убегал, — поправил Мило. — А через заднюю дверь мы вышли потому, что я спешил.
— Домой.
Он кивнул.
— Вообще-то мистер Эйннер тоже сбежал, только воспользовался он не самолетом, а автомобилем. Сел в машину и уехал. К сожалению, мы его потеряли. Мистер Эйннер исчез.
