— Господи! Женя, ну о каком загсе, о какой женитьбе можно говорить сейчас? В другое время…
— Боюсь, что у меня теперь очень долго не будет другого времени, — грустно и даже с какой-то отрешенностью ответил Хмелев. — Да и будет ли оно вообще, это другое время?!
— Почему?
— Я добровольно записался в отряд народного ополчения, — соврал Хмелев. Ложь его заключалась в том, что он записался не добровольно, как говорил Наташе, а только после того, как к нему дважды обращались с вопросом: «А вы, товарищ Хмелев, не желаете записаться в отряд?» — Через три дня уходим на фронт.
Эти слова обезоружили Наташу. Она поняла, что теперь не вправе отделываться отговорками. Да и надо ли отговариваться? Подруги, которые знали Евгения, были в восторге от него. Говорили ей, что Евгений красив и хорошо воспитан, что такие, как он, встречаются не часто и что она будет дурой набитой, если упустит такого парня. «Да, конечно… Конечно, они правы… — думала Наташа. — Сколько можно водить его за нос? Мы с ним давно дружим. Он любит меня. Если бы не любил — не стал бы ждать столько времени. И потом… Он уходит на фронт. Вправе ли я отпускать его на войну без ответа, с тяжелым сердцем?.. Может, нам не суждено больше увидеться…»
— Все это так внезапно… Я даже с мамой не могу посоветоваться…
— Мама не будет возражать. Ты же знаешь, как она ко мне относится. Оформим брак — и сразу к ней. Сделаем для нее приятный сюрприз.
Наташа не была уверена в том, что все это будет матери приятно, но возражать больше не стала.
— Не знаю, Женя… Делай как хочешь.
Этого было достаточно. Евгений тут же бросился к Наташе, расцеловал ее, стал отдавать распоряжения:
— Одевайся, бери паспорт, пошли!
Наташа оделась, взяла документы и вместе со своим женихом вышла из дому.
У подъезда Евгений посмотрел на часы и заторопил Наташу:
— Скорей, а то можем опоздать!
Быстро дошли до угла. Хмелев у цветочницы купил букет роз и передал Наташе.
— Побежали! — предложил Евгений и взял ее за руку. Он знал, что до закрытия загса остались считанные минуты.
— Побежали!
Но как они ни торопились, попасть в загс ко времени не смогли. Это они поняли еще издали. Дверь, к которой они так стремились, была уже заперта, а изнутри висела табличка: «Закрыто». Евгений снова посмотрел на свои часы.
— Ч-черт! Опоздали на пять минут. Но сотрудники еще в здании. Я войду туда через другую дверь, упрошу… — И он быстрыми шагами направился к воротам, намереваясь войти во двор.
— Женя, погоди!
Хмелев остановился. Наташа подошла к нему.
— К чему такая спешка? Давай лучше придем завтра. Сегодня все равно ничего не получится.
— Почему?
— Я точно не знаю, но, по-моему, нужен свидетель.
— Свидетель? Как же я раньше не подумал об этом? — с досадой проговорил Евгений. — Ну да ладно. Завтра уж мы не опоздаем. И свидетелей приведем целую дюжину. А сейчас нам надо поехать куда-нибудь и кутнуть как следует. Оформили мы свое решение на бумаге или нет — не имеет значения. Главное, что ты уже завтра станешь моей женой.
— Перестань, Евгений! Какой может быть кутеж в такое время? Ты что, забыл, что идет война?
— Нет, не забыл. Но по такому случаю даже в войну не грех выпить. Эх, черт, жаль, что рестораны закрыты. Ну да ничего. Придумаем что-нибудь.
Евгений проводил Наташу домой и велел ждать, а сам поехал к друзьям. К вечеру он возвратился назад и прямо с порога спросил:
— Наташка, ты готова?.. Поехали. Все сделано как нельзя лучше. На наше счастье, из Березовска приехал мой хороший знакомый — Петр Полынин. Мировой мужик. Он все и организовал. У своей тещи.
— Женя, а может, не поедем? Неудобно как-то. Такое время, а мы…
— Ерунда! Мы же не каждый день ходим на такие гулянки. Поехали! — И он, схватив ее за руку, потащил к выходу.
Вот так Наташа и попала на эту вечеринку. Евгений познакомил свою невесту с Полыниным, его женой, тещей и еще какими-то гостями. Сразу же сели за стол. Наташа понемногу стала осваиваться. Все ее сомнения сами собой отодвинулись на второй план. Налили вина. Чокнулись звонкими бокалами и выпили за любовь. В голове у Наташи зашумело, она начала шутить, смеяться.
В самый неподходящий момент — в разгар танцев — Полынин вдруг перестал играть на пианино и предложил что-нибудь спеть. Хмелев воспользовался заминкой, сел к инструменту и сыграл Шопена. Потом, по просьбе гостей и хозяев дома, пела Наташа.
Затем наступила тишина. Как Евгений ни уговаривал гостей, никто больше не хотел петь.
— Лучше вы сами сыграйте еще что-нибудь, — попросила жена Полынина, чрезмерно полная, флегматичная женщина.
— Сыграть?.. Нет, если вы позволите, я лучше прочту что-нибудь.
Хмелев поднялся со стула, облокотился на крышку пианино, резким движением головы отбросил со лба волосы и начал читать Есенина:
Наташа не понимала, почему Евгений в такой день выбрал именно эти стихи. А он продолжал:
Когда утихли робкие аплодисменты, Полынин снова сел к инструменту и заиграл танго. Хмелев пригласил Наташу. Она поднялась с места, машинально положила руку ему на плечо, и они пошли по кругу.
Наташа не понимала, что с ней происходит. У нее сейчас было такое чувство, будто она кого-то сильно обидела и даже предала. Но кого?.. И тут она вспомнила то весеннее утро, березки на высоте, восходящее солнце и Александра Кожина, который осыпал ее цветами, а потом с волнением говорил о своей любви. Наташа помнила, как сильно огорчился он, когда услышал, что она не может ответить ему взаимностью.
Обо всем случившемся в то утро Наташа рассказала матери. Мать расстроилась и стала убеждать Наташу, что она сделала непоправимую ошибку: «Я ничего не имею против Евгения. Может, он и хороший человек. Но он не любит тебя. Он смотрит на тебя, как на красивую игрушку. У него нет к тебе глубоких чувств. Да и у тебя их нет. Тебе только кажется, что ты любишь его, а на самом деле… Любить надо так, как любит Кожин. Я знаю его с детства. Он слов на ветер не бросает».
Наташа так задумалась, что стала сбиваться с. такта, а потом вдруг остановилась.
