десять секунд, но Обжора вдруг сдвинулся с места, и я буквально выкатился из клетки.
— Восемь секунд, — грустно сообщила Руженка. — Теперь Алеш.
— Я, пожалуй, откажусь, — нерешительно произнес толстяк.
— Боишься?
— Нет. Но одна победа у меня уже есть, вот я и думаю…
— Дудки! — сказала Руженка. — Это было бы неправомерно.
— Чего? — переспросил Алеш.
— Так не годится, — пояснила Руженка.
Мы с Миреком схватили толстяка и без лишних слов запихнули в львиную клетку.
Алеш закрыл глаза, колени у него дрожали.
— Две секунды, — прошептала Руженка.
Обжора поднялся с места и впервые великолепно и грозно взревел: «У-а-а-а!!!»
Мы все со страха попадали на пол, только Алеш стоял в клетке недвижим, точно статуя.
— Пять секунд, — прошептала Руженка.
Обжора сделал шаг, другой — он медленно приближался к своей жертве.
— Беги! — закричал Ченда. — Он тебя сожрет!
— Не могу, — выдавил из себя Алеш. — У меня ноги как деревянные…
— Восемь секунд, — прошептала Руженка.
«У-а-а-а!!!» Лев снова взревел, он был уже совсем рядом с Алешем, разинул пасть, и… мы все от ужаса зажмурились, но в следующий миг услышали смех Алеша. Страшный Обжора прижался к его ногам, и Алеш спокойно почесывал льва за ушами.
— Двенадцать секунд! — выкрикнула Руженка. — Алеш абсолютный чемпион!
Алеш блаженно помахал нам рукой и благосклонно заговорил:
— Итак, рабы, с нынешнего дня я вожак компании! Я победил в двух видах соревнований, и этого вполне довольно.
— А третий? — запротестовал Мирек.
— Вы что тут безобразничаете?
Наш предводитель вдруг на полметра вырос — чья-то огромная рука схватила его за шиворот.
— Папа! Бежим скорее! — крикнула Руженка.
— Ни с места, — приказал директор цирка и Руженкин отец. — Объясните лучше, зачем вы дразнили Обжору.
— Ребятам надо было выбрать вожака, — защищала нас Руженка. — У нас испытания на храбрость — мальчики входили к Обжоре.
— Да вы что? — рассердился директор.
— С вашего разрешения, это правда, — прошептали мы все одновременно в ожидании ужасной кары.
Но Руженкин папа вдруг рассмеялся.
— Ну, это, конечно, меняет дело. В таком случае, приглашаю вас всех к себе. Что бы вы сказали насчет прекрасно охлажденной содовой?
Мы сказали: «Блеск» — и пошли с паном директором и Руженкой в огромный белый фургон, счастливые, что все благополучно кончилось, но больше всех радовался Алеш, потому что стал предводителем нашей компании.
5. ЛЕПЕШКИ И СЛЕЗЫ
С той поры как Алеш сделался вожаком, он стал невыносим. Попросил бабушку пришить ему на рукав большую букву К, как у капитанов хоккейных команд, и наболтал, будто это переходящее К, которым учительница каждый месяц награждает лучшего ученика класса.
«А почему именно К?» — удивилась бабушка.
Алеш замялся, но поскольку он известный врун, то объяснил, что К — это сокращенное латинское слово «Кербер», которое означает «самый прилежный ученик».
Это, разумеется, вздор, поскольку о Кербере нам однажды рассказывала учительница: о нем упоминается в античных мифах, это страшный пес, который охранял вход в преисподнюю. Но Алешевой бабушке это неизвестно, она латыни не знает.
— Алеш жутко задается, — пожаловался Руженке Ченда.
— Ну и что? Я, что ли, виновата? — Руженка изящно спрыгнула с белой лошади, у которой был разноцветный плюмаж и седло с серебряными украшениями. На этой лошади Руженка репетировала новый цирковой номер.
— Думаю, Алеша следует высмеять, — предложил Мирек и быстро добавил: — Чтоб он перестал задаваться.
— Какие вы странные, — сказала Руженка, — то хотели выбрать предводителя, а теперь, когда наконец его обрели, стремитесь его свергнуть.
— Мы хотели вожака, — смутился Мирек, — но предпочли бы Боржика.
— Или Мирека, — проявил я широту натуры.
— Или меня, — гордо заявил Ченда.
— Понятно, — улыбнулась Руженка. — Дальше можете не объяснять.
— Тогда помоги позлить Алеша.
Руженка решительно покачала головой:
— Если вы хотите подстроить Алешу какую-нибудь пакость, на меня не рассчитывайте.
— Ты у нас страшно справедливая, да? — усмехнулся Ченда — Но это потому, что ты Алеша как следует не знаешь.
— Вообще-то мы не собираемся его свергать, — сказал я глубокомысленно, — хотим просто, чтоб он не зазнавался, понимаешь? В конце концов, мы его выбрали, и это остается в силе. Но предводитель должен быть примером, как говорит наша классная, а не хвастаться без конца и не врать собственной бабушке.
Руженка заколебалась.
— Боржик прав, — наседал Мирек. — Поможешь нам?
Руженка нерешительно кивнула:
— Раз так…
— Ясно, — сказал Ченда, — не мешает проучить толстяка.
Мы изрядно попотели, выдумывая что-нибудь эдакое, и в конце концов лучшая идея появилась у Руженки.
— У нас в цирке есть слон Голиаф, он очень умный. Если его кто угощает, а ему это не нравится, он хватает ведро с водой и обливает того человека.
— Ну и что? — недоуменно спросил Ченда.
— Позовем завтра Алеша и станем Голиафа кормить.
— Ага! Алеш будет кормить слона, а мы что-нибудь подмешаем в еду.
— Верно, — сказала Руженка. — Я испеку лепешки и положу внутрь нюхательный табак.
— Табак?
— У папы в столе есть табак. Голиаф раскашляется, схватит ведро и обольет Алеша.
— Ура! — обрадовался Ченда и потер руки. — Испеки вечером лепешки, а мы в школе уговорим Алеша.
На другой день на большой перемене я будто невзначай подошел к Алешу и говорю:
— Предводитель, не организовать ли нам что-нибудь эдакое, раз мы компания? Руженка приглашает нас сегодня покормить слона.
Алеш благосклонно кивнул:
— Годится! Я и сам хотел придумать что-нибудь интересное. По крайней мере, увидим, сколько этот слон сжирает.
