при мысли, что кто-то посмел напасть на его жену. Он злился на себя за то, что дал себе волю. Лиза ведь бросила его! Она ушла от него к любовнику, с которым болтала по телефону, к любовнику, с которым уже изменяла ему в прошлом. Так какого черта его так волнует, что с ней сейчас случилось?
Он сел у окна своего номера и посмотрел в сторону стройки, где избили его самого. Интересно, что там все-таки произошло. Пытался ли любовник вступиться за Лизу? А может, оба нападения связаны с той дракой в нью-йоркском ночном клубе?
Чарли много передумал, прежде чем, наконец, заснул.
9
Джерри Леркази сел в кровати и закурил. Посмотрел на часы, чтобы узнать время, и глубоко затянулся сигаретой «Мальборо». Свободной рукой он почесал волоски на мускулистой груди.
Он только что позанимался сексом со своей двадцатидевятилетней подружкой, с которой встречался последние два года. Они вместе провели ночь в квартире над принадлежащим ему спортивным залом «Да здравствует тело», открытым круглосуточно. Бренда, его подружка, работала менеджером зала. Когда в Лас-Вегасе проводился турнир по боксу, она в перерывах между раундами раззадоривала публику в маечке отеля «Гранд-отель MGM». Конечно, не та роскошь, которую он обещал ей два года назад, но лучше, чем мыть головы клиенткам в парикмахерской, где он ее встретил.
Бренда вышла из ванной – совершенно голая. Она была высокая, гибкая, с длинными черными волосами. У нее были превосходные грудные имплантаты и от природы статная фигура.
Леркази улыбался, разглядывая ее. Дойдя до треугольника аккуратно сбритых волос на лобке, он нахмурился, заметив там что-то белое.
– Опять ты засунула туда эту штуку?
– Да, чтобы твое добро не вытекло, – ответила Бренда, а потом, подражая ему, повторила: – Да, я опять засунула туда эту штуку.
– На затычку похоже.
Бренда остановилась в изножье кровати.
– Вот именно. Самая настоящая затычка. Чтобы ничего не вытекло.
Леркази сморщился:
– Зачем так откровенно? Это противно.
Бренда закатила глаза.
– Тогда надевай презерватив, Джерри.
Леркази показал на ее промежность:
– Прикройся!
Бренда схватила темно-синие леггинсы, которые надевала на работу. Села на край кровати и натянула леггинсы на себя. Когда она выгнула спину, чтобы надеть их на бедра, Леркази заметил:
– У тебя просто охренительное тело.
– Сам только что сказал, что тебе противно.
Он подождал, пока Бренда не встанет с кровати. Когда она потянулась за белым спортивным топом, он покачал головой.
– Это мне не противно, – сказал он, показывая на ее силиконовую грудь. – Здесь затычек нет.
Бренда ответила ему полуулыбкой.
– Почему ты не надеваешь презерватив? Раз тебе так не нравятся тампоны.
– Терпеть их не могу.
– А я терпеть не могу, когда твое добро вытекает, когда я работаю внизу.
Леркази снова поморщился:
– Что за разговорчики?
Бренда положила руки на бедра.
– Проблема не у меня, а у тебя.
Леркази задумался. Она права. Он хочет, чтобы его женщины были просто идеальными. Хотя он и не задумывался о том, что просит слишком многого. Он вкладывал в них деньги, оплачивал все их расходы, устраивал на тепленькие местечки, чтобы зарабатывали деньги на игру, обеспечивал лучшими знакомствами в Лас-Вегасе.
Но Бренда мало-помалу берет над ним верх. Ему пятьдесят шесть. Молодые женщины, которыми он себя окружает, слишком много о себе понимают, невзирая на то, сколько денег он на них тратит.
– Не знаю, – сказал он. – Моя первая жена тоже так делала. Это меня беспокоит.
Бренда нахмурилась.
– Мне пора вниз. Прислать твоего извращенца?
– Моего бухгалтера? – переспросил Леркази. Он знал, что девушки, работавшие в тренажерном зале, ненавидят Аллена Фейна. Он любил поддразнивать их.
– Почему ты называешь его извращенцем? – спросил он.
– Потому что он и есть извращенец. Любит малолеток. Это всем известно. Он даже не скрывает своих пристрастий. А еще он таскает к себе частных массажисток. Например, ту китаезу. И все знаем, что он с ними делает в массажном кабинете.
– Что за китаеза?
– Китаеза, вьетнамка или кореянка – не знаю. Она идет с ним в массажный кабинет и там берет в рот. Мои девочки, когда видят его, просто еле сдерживаются, чтобы не стошнило. От него у нас мурашки по коже.
Леркази изобразил озабоченность.
– Он когда-нибудь приставал к тебе?
– Я не похожа на малолетку и поэтому не в его вкусе.
Леркази попытался представить, как Аллен Фейн совокупляется с его подружкой. Картинка вышла еще отвратнее, чем ее тампон.
– Пришли его ко мне, – кивнул он.
– А если Нэнси опять позвонит?
Нэнси была второй женой Леркази; он старался видеться с ней как можно реже.
– Передай, что я занят.
– Ладно, – заявила Бренда, вставая. – О чем ты сейчас подумал? Ну-ка, признавайся!
Леркази нагнулся и смял окурок в пепельнице на прикроватной тумбочке.
– Слушай, Бренда, не надо меня заводить с утра, идет?
Бренда остановилась на пороге, развернулась и показала ему средний палец. Он расхохотался.
Через двадцать минут Аллен Фейн сидел на диване в квартире над спортивным залом. Леркази причесывался перед огромным, во всю стену, зеркалом за барной стойкой. Бухгалтер нервно ерзал на сиденье, вертя в руках хрустальные игральные кости, которые он взял со стеклянного кофейного столика. Он явно нервничал, дожидаясь, когда Леркази обратит на него внимание.
– Как съездил в Лофлин? – спросил Леркази.
– А? – спросил Фейн, роняя одну кость на колени. – Хорошо съездил. Вот думаю, не прикупить ли там квартирку.
Леркази перестал наблюдать за бухгалтером в зеркало.
– Ты хоть заплатил малолеткам, которых трахал вчера ночью?
– Конечно.
Леркази закончил причесываться. Разворачиваясь к Фейну, он чиркнул спичкой и вынул из пачки сигарету.
– Сегодня вечером устроим прием, – заявил он; незажженная сигарета приклеилась к нижней губе. Он закурил, глубоко затянулся и подержал дым в легких, прежде чем выпустить его. – Позовем мэра, – продолжал он. – Или членов городского совета. Закатим вечеринку в мою честь, да пошумнее, чтобы попало
