взревел мотоцикл; он схватился за пистолет впереди.
Минь Кван остановился в двух шагах от патрульной машины и, перейдя лужайку по диагонали, направился прямо к парадной двери. В руках он нес пакет с китайской едой. Пакет прикрывал «беретту», заткнутую за пояс. Когда он подошел к невысокому крыльцу, полицейский вышел из машины и окликнул его.
– Доставка еды, позалуйста, – сказал Минь, постаравшись усилить свой акцент.
Полицейский несколько секунд мерил его взглядом; наконец, Минь показал ему пакет. Тогда коп махнул ему рукой и снова забрался в машину.
Минь два раза нажал на кнопку звонка и выхватил пистолет.
66
Гоулд уже не помнил, когда молился. Он давно служил в полиции и не слишком-то верил в Бога. Он верил в то, что человек – хозяин своей судьбы. Он верил в правосудие, которому, по идее, служил. Он верил в закон.
Но оказалось, что закон не сумел защитить сорокашестилетнюю горничную, которая просто подвернулась бандиту под руку. Ее страшная, нелепая гибель не давала Гоулду покоя. Он долго пытался оживить ее, но не смог. Теперь он молил Бога, чтобы тот предоставил ему возможность пристрелить отморозка, который убил ее.
Сейчас этот отморозок стоял в десяти шагах от него.
Яндолли наблюдал за разворачивающимся мотоциклом и не сразу заметил подходящего Николаса Кучча с пистолетом в руке. Яндолли опустил бинокль ночного видения на траву и прицелился.
– Стоять! – крикнул он. – Бросай оружие!
– Пошел ты, – ответил Кучча, полуобернувшись на грохот мотоцикла.
Когда он снова повернулся, Яндолли приставил дуло к его груди.
– Стоять! – повторил он. – Бросай оружие!
Яндолли подождал, пока Кучча не бросит пистолет в траву, а потом сделал полшага по направлению к гангстеру.
– Не дыши! – приказал он.
Кучча медленно поднял руки, но тут ночную тишину прорезал визг тормозов.
– Полегче, ты, громила, – сказал Кучча. – Как бы не ранил кого своей штукой.
– Заткни свое долбаное хлебало на хрен, – ответил Яндолли.
Кучча увидел, как из-за кустов выходит еще один коп – лысый коротышка – и целится в него. Коротышка был на целую голову ниже того здоровяка, который держал его на мушке.
Кучча прикинул, нельзя ли как-то встать между ними и потом устроить так, чтобы один из копов застрелил другого. Он даже ухмыльнулся, представив, как это будет здорово.
– Чему радуешься, гад? – спросил коротышка.
Кучча покачал головой. Он заметил, что здоровяк стоит почти на линии перекрестного огня. Рев мотоцикла стал громче.
– Достали вы меня, – сказал Кучча.
– Да, достали, – кивнул коротышка.
Здоровяк остановился в полушаге от нужного Кучча места. Кучча нахмурился. Обернувшись, он увидел, что мотоцикл остановился примерно в квартале от них. Мотоциклист прижимал к уху трубку сотового телефона. Мимо на большой скорости пронеслась машина. Кучча соображал: если оба копа отвернутся, может быть, ему удастся выхватить вторую пушку.
– Сдаюсь, – сказал он коротышке. – Давайте договоримся.
– Блин, – сказал Чарли, увидев нацеленное на него дуло.
Он открыл дверь, не посмотрев в глазок, потому что надеялся, что полицейский из патрульной машины гарантирует их безопасность.
– Иди в квартиру, белый мальчик, иначе я пристрелю тебя прямо сейчас, – приказал вьетнамец, который целился в него.
Чарли шагнул назад и стиснул зубы.
Вьетнамец закрыл за собой дверь и поставил пакет на пол.
– Проголодался? – спросил он.
Со своего места на диване Саманта видела оба пистолета на столе, но они были слишком далеко – ей не дотянуться. Когда азиат ударил Чарли по лицу пистолетом, она подпрыгнула на диване и придвинулась на несколько сантиметров ближе к пушке Бо.
– Пожалуйста, не надо! – взмолилась она.
Азиат направил на нее пистолет.
– Заткнитесь, дамочка, или я вас тоже прикончу.
Увидев нацеленный на нее ствол пистолета, Саманта ахнула. На диване она была беспомощна. Она покосилась на Чарли и почувствовала, как бешено бьется сердце. Чарли что-то держал в руке.
Саманта снова ахнула, но азиат больше не смотрел на нее.
– Видишь? – спросил Кучча у Гоулда. – Теперь все довольны.
Яндолли уже собирался обыскать киллера, когда услышал грохот и звон.
– Это еще что такое? – сказал Гоулд.
Оба детектива повернули головы в сторону дома.
Когда азиат ударил его пистолетом по лицу, Чарли заметил, что к стволу привинчен глушитель. Он решил, что можно попытаться спасти Саманту. Надо разбить окно, чтобы привлечь внимание копа в патрульной машине.
Правый глаз заплыл от удара. Он услышал, как Саманта просит азиата: «Не надо!» – а тот в ответ угрожает ей.
Чарли схватил с полки над телевизором тяжелую хрустальную пепельницу и что было сил запустил ею в большое эркерное окно. Когда стекло треснуло, азиат дернулся. Чарли увидел, что он медленно распрямляется и целится в него из пистолета. Он отклонился и услышал, как за спиной взорвался телевизор. Медленно распрямляясь, он услышал крик Саманты.
Услышав стрельбу, Гоулд и Яндолли присели. Кучча моментально завел руку за спину и выхватил «глок». Яндолли повернулся к дому. Гоулд пригнулся и прицелился в Кучча.
– Замри! – заорал он.
Кучча упал на одно колено и пополз, возясь с предохранителем «глока». Пистолет Гоулда полыхнул красным. Кучча толкнуло в правое плечо, и рука его безвольно обвисла. Он выронил пистолет, который отлетел на несколько шагов. Кучча поднял на Гоулда бессмысленный взгляд и успел заметить вторую вспышку. Третью и четвертую он уже не увидел.
Минь инстинктивно пригнулся, уворачиваясь от летящего в него тяжелого предмета. Пепельница разбила стекло. Пеллеккья от замаха потерял равновесие. Минь выстрелил ему в грудь, но промахнулся. Вместо Чарли он угодил в телевизор.
Подойдя на шаг ближе, Минь дернулся, потому что зазвонил его сотовый. И тут же его отбросило к стене от боли в груди, заставшей его врасплох.
На лице у него появилось ошарашенное выражение, когда еще один приступ острой боли во второй
