– А что? – Денафриа пожал плечами.
– Да я могу провести тебя на лучшие места по номиналу, – сказал Павлик. – А может, и бесплатно.
– Ну да? – обрадовался Денафриа. – Здорово! Было бы просто здорово. Только я охотно заплачу полную стоимость. Ты что, футбол не любишь?
– Ненавижу, – признался Павлик. – Футбол – спорт для гомиков. И форма у них дурацкая – штаны в обтяжку, все такое.
Теперь поморщился Денафриа.
– Мне-то самому бокс нравится, – продолжал Павлик.
– Ну и что?
– Да ничего. – Павлик пожал плечами. – А насчет футбола – не обижайся, я пошутил. Просто я им не увлекаюсь.
– Ну и ладно, – примирился Денафриа. – Увлекайся чем хочешь.
Выехав из туннеля Линкольна, Денафриа повернул налево и покатил между ровными рядами оранжевых конусов, огораживающих восточный въезд в туннель.
– Хочу познакомиться с Лусией Гонсалес, – сказал Денафриа.
– У нее фамилия, как у того кубинского мальчика, Элиана[2], – заметил Павлик.
Денафриа недоуменно помотал головой.
– Ах да! – вспомнил он. – Мальчик из Майами.
– Насчет футбола я и вправду пошутил, – продолжал Павлик.
– А? Что? Ах да. Не бери в голову.
Обоим было неловко.
– Значит, ты хочешь познакомиться с Лусией, – сказал Павлик.
– Ну да, – кивнул Денафриа. – Витторио охотно сдал ее, как только ему начали угрожать. Судя по всему, расстались они с Лусией совсем не мирно.
– А мне что делать? – спросил Павлик. – Заучивать фамилии мафиози?
– Кто там в списке, который тебе дали? – спросил Денафриа.
Павлик прищурился, вспоминая.
– Какой-то Пит-водопроводчик… Или Пит из пиццерии…
Денафриа улыбнулся:
– Оба.
– И еще Тони Мопс, – осенило Павлика. – Я правильно говорю?
– Да, – кивнул Денафриа. Видя, что идущий впереди грузовик притормозил, он перестроился в правый ряд. – У него есть собачка, мопс, с которой он повсюду разгуливает. Тони не настоящий бандит, не такой, как те отморозки, про которых я тебе рассказывал, но давно сотрудничает с мафией. Еще один богач, который снабжает их деньгами. Тони Мопс занимается распространением порнографии. Принял дела после того, как Чарли Рега отдал концы. О Чарли Рега ты ведь слышал?
– Мафиозо, которого убили на пирсе Канарси, – кивнул Павлик.
– Он самый, – сказал Денафриа. – Жуткое дело.
– Ты уверен, что я тебе сейчас не нужен? – спросил Павлик.
– Ты пригодишься больше, если она не будет знать тебя в лицо. Тогда ты сможешь подойти к ней поближе.
– Вот так всегда, – вздохнул Павлик.
Денафриа рассмеялся.
– Вот теперь смешно, – заявил он.
Павлик закатил глаза.
3
– Как Джин? – спросил Бенджамин Лукесси.
– Он полный придурок, – ответил Манджино.
Лукесси был худощавым пожилым человеком с густой гривой седых волос, которые он зачесывал назад. На нем были черные свободные брюки, белая рубашка поло и темные очки. Они беседовали в «форде-мустанге», принадлежащем дочери Лукесси. С машины еще капала вода; они только что побывали в автомойке. Теперь они направлялись на запад, в сторону окружной автострады. Задние окошки были открыты, и в салоне машины завывал ветер.
– Значит, Джин со страху наделал в штаны, – сказал Лукесси. – Если бы не был законченным наркоманом, мог бы неплохо вести дела в своем отеле.
– Он что-то говорил о конце недели, – вспомнил Манджино. – Пятница или суббота, если это тебе чем-то поможет.
– Поможет, – кивнул Лукесси. – Раньше, чем я думал, но все равно неплохо. Бедняга, он так и не поймет, чем его ударило.
Манджино вынул из пачки сигарету. Лукесси достал из бардачка зажигалку и поднес Манджино огонек.
– Спасибо, – сказал Манджино.
– Джин сказал, что именно я порекомендовал тебя? – спросил Лукесси.
– Нет, он слишком расхвастался своими доходами.
– Ну да… Что ж, надеюсь, пока он радуется жизни.
Манджино чуть опустил стекло со своей стороны, затянулся сигаретой и выпустил дым в приоткрытое окошко.
– Надеюсь, после того, как я сделаю то, второе дело, ради которого я вам сегодня понадобился, меня, наконец, примут в семью, – сказал он. – Не хочу тебя обидеть, но, по-моему, меня давно пора повысить. Я много чего сделал для вас и еще сделаю сегодня.
Лукесси похлопал Манджино по колену.
– Простая формальность, малыш. Необходимо согласие бригадира, но сегодня ты как раз работаешь на него. После этого тебя обязательно примут.
– А то мне уже казалось, будто меня не примут никогда, – скривился Манджино. – Хотя… я знаю многих членов семьи, которые… в общем, пустышки. Они не заработали свое место как полагается. Опять- таки не сочти за оскорбление, но некоторые ваши ребята даже на стреме стоять не могут, а в семью их приняли.
– Можешь не рассказывать, – поморщился Лукесси. – Сейчас другие времена, не то, что раньше. Да, так мы сейчас живем. В наши стройные ряды проникло много дерьма. С другой стороны, многие достойные люди завязали, особенно те, кто неплохо зарабатывает. Ты ведь читаешь газеты и знаешь, что их обвинить трудно. Я и сам не знаю, как поступил бы на их месте – особенно если бы сейчас я был новичком и мне пришлось бы начинать все сначала.
– А мне ничего другого не остается, – хмыкнул Манджино. – Слишком много надо мной начальства. Я отсидел два срока. А стричь волосы не умею.
Лукесси рассмеялся:
– Есть у меня один знакомый, вот кто хорошо устроился. Отсидел он полтора года и решил завязать. Перестал собирать дань и сделался парикмахером. И ведь до отсидки он зарабатывал очень, очень неплохо. Сейчас он совсем не богат, но на хлеб ему хватает. Зато спит спокойно и не думает, кто из друзей сдал его, чтобы спастись самому. По-моему, дело того стоит!
– Но не для меня, – проворчал Манджино.
– А кроме того, есть еще богатые сосунки вроде Ларри Берры, – продолжал Лукесси. – Кстати, о Ларри. Ты встречаешься с ним завтра вечером. Если повезет, там будет и его новая подружка. Обрати на нее внимание. Красотка что надо.
