Быстрое течение скоро уносит нас от деревни, и безмолвные берега снова окружают лодку. Мы так захвачены необычным ночным плаванием, что совершенно забыли о ночлеге! Какое там спать! Хочется плыть и плыть всю ночь до рассвета.
— Спать мы сегодня будем или нет? — спрашиваю я.
— А что-то не хочется! Поплывем до утра!
Река здесь широкая и безопасная, даль при лунном свете просматривается хорошо. Иногда мы чувствуем, что нас подхватывает быстрое течение. По-видимому, в таких местах есть небольшие перекаты, незаметные ночью.
Большинство людей спят ночами и не видят удивительных ночных картин. А ведь не велика беда не поспать одну ночь...
Пока мы плыли, луна заметно переместилась. Теперь она находилась в самом зените. По часам была полночь. Чувствовалась ночная прохлада. Анатолий стал надевать ватную телогрейку.
— Бр-р-р! Холодновато малость!
Я последовал его примеру.
...Мы с Анатолием почти не разговариваем, больше молчим и зорко вглядываемся в черноту береговой тайги. Тишина лесных берегов оказывает какое-то гипнотическое действие — прислушиваешься к ней с замиранием сердца. Вся природа будто уснула, но это только кажется... Мы знаем, что тайга и сейчас полна жизни, — там осторожно бродят звери, летают ночные птицы...
Среди ночного безмолвия я вдруг слышу испуганный шепот Анатолия:
— Михаил Александрович! Михаил Александрович!
Опять что-то заметил, неугомонный человек! Несколько шагов на четвереньках (иначе в лодке не пройдешь), и я возле него. Шепотом спрашиваю:
— Что?
— Вон там кто-то бродит по берегу.
Мы оба уставились вперед. На левом берегу, куда показал Толя, едва различимы три темных пятна: одно большое, два поменьше.
— Это камни лежат на берегу, — шепчу я Анатолию.
— Какое камни! Я видел — только что двигались.
— Может быть, таимбенские жители решили подшутить над нами?
— Да нет! — машет он рукой.
Мы следим за неподвижными черными фигурами. Вдруг два маленьких темных пятна ожили и приблизились к большому, слились с ним. Большая круглая глыба осталась неподвижной. Что за черт! Не собаки ли спрятались за камень?
Но как током пронизывает нас, очевидно одновременно, одна и та же мысль:
— Это, брат, медведица с медвежатами, — совсем тихо говорит Анатолий. — Шутки плохи.
Последнее было сказано таким тоном, что я, ничего не говоря, потянулся к ружью и стал заряжать его жаканом.
Медведица с медвежатами — с этой мохнатой семейкой лучше не встречаться! Самые бывалые охотники-медвежатники не советуют иметь дело с такой опасной компанией. Если одинокий медведь при встрече с людьми, как правило, убегает, то у медведицы-матери совсем иной нрав — ей ничего не стоит бесстрашно броситься на человека. Можно ли быть уверенным, что медведица не кинется сейчас вплавь к нашей лодке?
Анатолий, не выпуская из рук ружья, подсосал шлангом бензин в карбюратор и приготовил пусковой шнур на моторе. Казалось, все было готово для обороны и на тот случай, если потребуется удрать от зверя.
Тихое течение медленно приближало нас к берегу. Мы напрягали зрение, не спуская глаз с таинственного пятна.
Вдруг глыба зашевелилась; до нашего слуха долетело глухое рычание. В ту же секунду из бесформенной темной массы выросли четкие силуэты медведицы и двух медвежат.
Впервые я по-настоящему ощутил страх.
Но вот медведица повернулась и не спеша заковыляла от берега к лесу. За ней, путаясь в ее лапах, бежали два медвежонка. Мы молча следили за неторопливым шествием звериной семьи. Наконец медведи слились с темнотой ночной тайги.
— Вот это да! — произнес Анатолий.
Я вытер ладонью пот со лба.
Как водится в таких случаях, нами овладела неудержимая болтливость.
— А я уже хотел было выстрелить! — с азартом сказал Толя.
— Ну, брат, наделал бы ты кутерьмы! Медведица, пожалуй, бросилась бы к лодке!
— Удрали бы! Я приготовил мотор к запуску.
— А если бы не завелся мотор? Что тогда?
— Да-а, дело было бы хуже. Одна надежда на ружья.
— Кажется, отделались счастливо. Могло быть хуже.
— Похоже на то!
Мы разговаривали довольно громко, позабыв, про ночную тишину. Наши голоса разносились по береговому лесу. Мы услышали свое эхо и притихли.
На северо-востоке небо над тайгой посветлело. Постепенно зеленовато-матовый оттенок лунного освещения превратился в какой-то неопределенный, сизоватый.
Луна поблекла. Так ярко и величаво сверкала она на ночном небе, а теперь потухла, стала едва заметной. Ночь уступала место дню.
Сильнее стал ощущаться холод. Чувствовалась усталость. Слипались глаза.
Впереди на левом берегу белели квадраты двух палаток.
— Пора спать, — сказал Анатолий сонным голосом.
Мы причалили к противоположному берегу. Кто спит в палатках напротив нас, нам было совершенно безразлично. Едва держась на ногах, мы расстелили брезент на гальке, развернули спальные мешки и заснули мертвым сном.
Проснулись мы от жары: солнце, давно уже поднявшееся над тайгой, нагрело спальные мешки. На противоположном берегу возле палаток по-прежнему никого не было. Дымил костер. Возле берега стояли две лодки.
— Кто бы это мог быть? — сказал Анатолий, глядя сонными глазами на палатки.
Палатки стояли на ровном мысу у впадения в Подкаменную Тунгуску большого притока. Похоже было, что мы находились против устья речки Тайги. Отсутствие обитателей в незнакомом лагере нас озадачило.
Но вот в глубине леса за палатками прогремело несколько выстрелов.
— Охотники, наверно, или экспедиция какая-нибудь, — сказал Толя.
В любом случае встреча с людьми меня радовала.
— Ну что ж, вставать будем? Костер разведем, еду приготовим.
Сварили традиционную гречневую кашу с мясной тушенкой. На десерт — чай с сухим молоком.
Вскоре к палаткам на противоположном берегу вышли три человека, увешанные ружьями. Сбросив на землю трофеи, они посмотрели в нашу сторону. Было ясно, что и мы их заинтересовали.
Один из охотников сел в лодку, завел мотор и направился к нашему берегу. Вскоре к нам подошел молодой светловолосый парень среднего роста, в очках.
— Здравствуйте, товарищи, — проговорил он басом.
Мы поздоровались и пригласили его разделить с нами завтрак.
— Спасибо. Далеко ли направляетесь? — спросил гость.
— Вниз по Подкаменной.
— Смелое путешествие! — улыбнулся он.
— А вы давно здесь?
— Третий день. Завтра думаем тоже плыть вниз.
