десять лет, я очутился на улице. Без компенсации, безо всего.
– Вы много выиграли? – спросил Стивен.
Мэкстон засмеялся коротким, высоким смешком, который Стивен хорошо помнил.
– Господи, конечно, нет. Я всегда проигрывал. Дело не в этом. Дело в принципе. Я понял их, но подумал, что они могли бы проявить побольше великодушия. Я же хорошо работал на них.
– Не сомневаюсь. И как давно это случилось?
– Год назад. – Он сунул руку в карман и извлек пачку «Житан». За ней последовали спички. Он затянулся и вздохнул от удовольствия.
Самые дешевые сигареты, спички... Долгий же у тебя был год, подумал Стивен. Мэкстон, словно прочитав его мысли, произнес:
– Конечно, я не сумел найти другой работы. Здесь обо всем узнают быстро. Моя репутация оказалась запятнанной. Я занимался то одним, то другим, а в общем, слонялся без дела. Я привык здесь жить, и у меня есть хорошие друзья. Но... – Он развел руками, показывая, что смирился со своим положением. – Даже их щедрость имеет пределы. Конечно, я их не виню. Так что ваш звонок по-настоящему заинтриговал меня.
Он много говорит, отметил Стивен, но это просто для отвода глаз. Он проницателен и умен. Он бы не продержался в казино десять лет, если бы его не считали ценным работником. За исключением одной слабости.
Стивен решил взять быка за рога.
– Я решил рискнуть. Я вспомнил, как познакомился с вами, когда был в Монте-Карло. Вы сказали, что занимаетесь PR. Я навел о вас справки, прежде чем позвонить.
– Надеюсь, обо мне говорили не слишком плохо?
– Сказали мне все, что я хотел о вас знать. Мне это подошло. И я решил кое-что предложить вам.
Ральф Мэкстон погасил сигарету. При этом движении стало видно, что манжета его рубашки обтрепалась.
– Мистер Фалькони, – сказал он, – прежде чем вы сделаете мне это... э-э... предложение, я хочу кое-что вам объяснить. Когда мне исполнился двадцать один год, я унаследовал немалые деньги. И я любил азартную игру. Так любил, что это вызывало неудовольствие моих родных. Мне предложили отправиться в Америку. У матери были связи в Бостоне, и шел какой-то разговор о банках и бизнесе. Меня не очень привлекала работа, но я решил, что Америка – это интересно. У меня был приятель, с которым я подружился в Нью-Йорке. Канадец, такой славный парень. Мы кончили в Лас-Вегасе. Он увяз так глубоко, что мне пришлось идти к господам, которых это касалось, и попросту умолять их отпустить его подобру- поздорову. Дело касалось небольших денег, какой-то пары тысяч долларов. Это были американцы итальянского происхождения, как вы, мистер Фалькони. Я готов был бросить двадцать тысяч английских фунтов на их грязные столики, но они и слушать не желали. Однажды ночью мой друг-канадец отправился на берег и зашел глубоко в море. – Он снова достал сигареты. – Извините, я слишком многословен. Но я не имею и не буду иметь дела с мафией. Я решил, что лучше сразу объяснить вам причину.
– Вы очень хорошо объяснили.
– Можно я докурю сигарету, мистер Фалькони, или уходить немедленно?
– Как хотите, мистер Мэкстон. Но теперь послушайте меня. Я больше не имею отношения к «семьям». Можете верить мне или не верить, никаких доказательств я вам представить не могу. И не зовите меня Фалькони. Я не буду пользоваться здесь этим именем. Все, что вам следует знать, – это какую работу я вам предлагаю и сколько собираюсь платить. И держать язык за зубами, мистер Мэкстон.
– О, что-что, а это я умею. Тогда, может быть, обсудим ваше предложение? Как говорится, я весь внимание.
– Я хочу открыть казино здесь, на побережье. Я буду финансировать его и управлять им, но мне нужен официальный управляющий и нужен человек, который мог бы набрать подходящий штат и все организовать. Может быть, вы тот, кого я ищу, а может быть, и нет. Но мне надо с чего-то начать.
Начать там, где тебя не знают, подумал Мэкстон. Ницца не подойдет, там уже есть казино. Монте-Карло тебя на порог не пустит. И вот ты прибегаешь к последнему средству и вытаскиваешь на свет Божий меня.
– Звучит исключительно интересно. Хотя и не очень-то легко. Между княжеством, Ниццей и Каннами налажена большая игра по всему побережью. Есть только одно исключение.
Он умолк. Внезапно он оставил свой слегка издевательский тон.
– Может быть, подойдет Антиб. Это недалеко от Жуан-ле-Пэн – там прекрасные отели и много богатых клиентов. Роскошные виллы, но казино нет. Парнишки и девчонки ездят в Канны – это недалеко оттуда – или приезжают сюда. Подумайте об Антибе. Вы собираетесь строиться? Предупреждаю, на это уйдут миллионы. Да и французы устроят вам «красивую» жизнь. Они терпеть не могут, когда в их деле появляются иностранцы.
– Я думал о покупке, – сказал Стивен. – Если бы найти подходящее помещение.
– Нужно, чтобы оно было большое, – заметил Мэкстон. – И в центре. Поэтому старомодные эдвардианские чудовища вдалеке от берега исключаются. Вам нужно такое место, где оно будет постоянно бросаться в глаза. Вы еще ничего не подыскивали?
– Нет еще. Собственно, отсюда я еду в Канны вместе с женой. Послезавтра.
– Очень удачно. Передайте привет очаровательной леди.
– Это не та. Вы можете сами ей его передать, если тоже поедете в Канны и поможете мне выбрать что-нибудь подходящее.
– Я в восторге. Значит ли это, что я нанят?
– Считайте, что вы уже работаете, – сказал Стивен. – Для начала пятьсот долларов. Если мы что-нибудь найдем, обговорим условия позже. Я плачу вперед.
– Рад это слышать. Мои друзья обрадуются еще больше. Я смогу заплатить часть долгов. Как мне вас называть, если не Фалькони?
– Стивен, – ответил он. – Это мое имя. Когда отдадите долги, купите себе новую одежду. Мы будем в «Карлтоне». Позвоните мне туда. – Он встал.
Мэкстон не торопился. Он был хладнокровен. Да, у него ни гроша за душой; но он не выказал ни благодарности, ни уважения. Стивен никогда прежде не встречал таких людей. Он решил, что это типично английский характер. Ему это не нравилось. Но Мэкстон нужен ему. По крайней мере, поначалу.
Он протянул руку. Это их обычай – скреплять сделку рукопожатием. Мэкстон, казалось, на секунду удивился. Рукопожатие оказалось крепким.
– Я выпишу чек, – сказал Стивен. – Или наличными проще?
– Наличными намного проще. Большое вам спасибо. – Мэкстон направился к двери. – Увидимся в Каннах, – сказал он.
В воздухе остался едкий запах дешевого крепкого табака. Стивен открыл окно, чтобы он выветрился. Интересно, подумал он, увижу ли я Мэкстона снова? Игрок, вымогатель; он очень опустился за этот год. Лишь эту странную дерзость не поколебали никакие невзгоды, включая голод. Потрепанный костюм висит на нем как на вешалке. Он может взять деньги и испариться. Но Стивен знал, что этого не будет. Кем бы он ни был, или ни стал, Ральф Мэкстон был человеком слова.
Стивен заказал лучший номер в отеле «Карлтон» в Каннах, чтобы сделать сюрприз Анжеле. В Антибе нет казино. Если он найдет помещение, зацепится там... Мэкстон разбирается в людях. Его работа в Монако состояла в том, чтобы разбираться в людях. Нужно ему приодеться... Стивен уже заглядывал вперед, взвешивал все возможности и все больше и больше воодушевлялся, как раньше, когда раздумывал о расширении интересов «семьи». Он подумал об отце, о матери, о брате. Внезапно его пронзи;!;! тоска по дому; ему стало так одиноко без них, что он застонал вслух. Они встали за него горой, когда он попросил. И ничего, что отец разозлился. Он был совершенно прав. Они были верны ему. Как бы ему хотелось отплатить им за это. Может быть, когда-нибудь... Если этот проект сдвинется с места и принесет успех, у них будут основания гордиться им. И они простят, что он отказался от единственного известного им образа жизни. И поймут, что достичь уважения и чести можно и по-другому.
Когда Анжела вернулась, он обнял ее и был полон такой страсти, будто они встретились после долгой разлуки. А вечером они сидели в своем любимом ресторане с видом на море. Он вкратце рассказал ей о
