платье, сгорая от девичьей страсти к жениху. Она стала вспоминать тот день. Прекрасное пение в церкви – первый знак, что Стивен ждет ее у алтаря. Радость званого вечера, когда все поздравляли ее, говорили, какая она красивая, как светится от счастья. Свадебный вальс в его объятиях. Теперь воспоминания не причиняли ей боли, а если и возникали, то это только подстегивало ее ненависть и укрепляло решимость выйти за человека, в котором она видела лишь средство для достижения цели. Эта цель – власть и независимость, жизнь, предварительно очищенная от всех следов чувства актом кровавой расправы с врагами.
Сквозь ткань этой будущей жизни проходила лишь одна алая нить. Агентство, которое она основала и возглавила, найдет Стивена Фалькони. Уже ищет.
О'Халлорен был счастлив. Ему нравилась его новая контора на окраине Нью- Йорка. Ему нравилось, что двое помощников занимаются повседневной слежкой – тоскливой рутиной, что столько лет была его уделом. Ему нравились батареи пишущих и копировальных машинок и диктофонов: все это говорило о деньгах и успехе, так же как название, написанное позолоченными буквами на матовой входной двери конторы. Сыскное агентство «Ас». Хозяйка сохранила это неуклюжее название. Ему нравилась молодая секретарша, сидевшая в его приемной; она называла его мистер О'Халлорен и варила ему кофе. Больше всего ему нравились деньги. Жена и дети тоже переехали и поселились с ним; почему бы и нет, спрашивал он себя, если у него приличный домик и сад в пригороде, новая машина и гараж? Он был счастлив и работал старательно, как только мог, потому что был еще и напуган.
Пугала его владелица агентства. Когда она вызывала его к себе, он сразу чувствовал присутствие ее отца, как будто тот стоит за дверью.
Он осторожно навел кое-какие справки у старых знакомых в полиции. Идти на попятную было поздно, но он считал себя вправе выяснить, кто, собственно, такие его покровители. Достаточно оказалось назвать фамилию Фалькони. Ее сразу же связали с другой, столь же одиозной – Фабрицци. У Альдо Фабрицци была дочь, которая вышла замуж за одного из Фалькони. Кто-то поджарил его в автомобиле на Юго-Восточном побережье. Из нью-йоркской полиции не присылали венков на похороны. Так же как из Флориды и Лас- Вегаса. Обе семейки порядочное дерьмо. О'Халлорен согласился. Он спрашивает просто в связи с делом, которое раскручивает.
Тогда будь поосторожнее, предупредили его знакомые. Если это связано с мафией, лучше брось. Последний частный сыщик, который хотел что-то о них разнюхать, кончил тем, что пролетел шесть этажей вниз из окна своей квартиры. От агентства тоже камня на камне не осталось.
О'Халлорен пообещал оставить это дело и сказать, чтобы клиентка поискала других идиотов. Но вернувшись в свой новый дом, он убедил себя, что ему слишком хорошо платят, чтобы он праздновал труса. До сих пор он делал все, что от него хотела черноглазая стервоза. А хотела она побольше грязи. Любой грязи. Первых клиентов она подыскала сама. Слежка, связанная с разводом; такая же паршивая штука, как всегда, но на сей раз объекты были богаты. Он работал очень хорошо, и они оставались довольны. Платили тут же. В их с Пачеллино старой конторе им приходилось часто грозить подать в суд на обратившихся туда же клиентов – так трудно было выколотить из них деньги. Вскоре по денежным кругам поползли слухи, что это очень надежное агентство. Появились новые клиенты – жены, мужья, бизнесмены, желающие выследить неплательщика. Были и корпорации, которые желали провести проверку тех, кого собирались назначать на руководящие должности. Или последить за сотрудниками конкурирующей фирмы в надежде, что всплывут какие-нибудь неблаговидные истории из их личной жизни. О'Халлорен провел свою жизнь среди неимущих и мелких преступников; когда он оставил полицию и основал с прежним партнером новое дело, он увидел во всей неприглядности и жителей предместий. Но у богатых все было несколько по- другому. Они умели вываляться в грязи и вылезти из нее, продолжая благоухать.
И вдруг владелица послала за ним перед самым Рождеством. Он пришел в дом из коричневого кирпича, где ему пришлось подождать. Он не курил. В доме все было в точности как на картинках в журналах, которые обожала его жена. Когда хозяйка вошла, он вскочил на ноги. Она не извинилась за то, что заставила ждать. Даже не предложила сесть. Просто подошла и вручила конверт.
– Это ваш рождественский подарок, Майк. У меня нет времени на подарочную упаковку. И у меня к вам личная просьба. Подробности в конверте. Я в январе выхожу замуж, так что меня не будет здесь до середины февраля. Но я хочу, чтобы начали прямо сейчас. Счастливого вам Рождества.
– Спасибо, миссис Фалькони. И вам также. Поздравляю вас со свадьбой. Кому-то крупно повезло.
– Я ему передам, – сказала она. – А то вдруг он не знает. До свидания. – Она вышла из комнаты, оставив его с конвертом в руках.
Он открыл его в машине. Там было десять тысяч долларов и подробности ее просьбы к нему. Она хотела, чтобы отыскали ее бывшего мужа Стивена Фалькони, который, по ее мнению, жив. Она считала, что он инсценировал свою смерть и удрал с другой женщиной.
Она особо упомянула посещение одного из самых известных ресторанов города, «Лез Амбасадер», и указала дату – больше года назад. Она предложила – очень тактично, отметил он, – начать со списка всех, кто там обедал в тот вечер, и плясать от него. Предыдущий сыщик не смог ничего добиться, потому что стал с места в карьер спрашивать о Стивене Фалькони. И кто-то сделал из него яйцо всмятку. О'Халлорен скорчил рожу. Здесь нужно было действовать очень осторожно. Если леди обращается к нему с личной просьбой, то нельзя сказать: извините, не могу. Он понимал, что об этом пришлось бы очень пожалеть. Никакому помощнику доверить это нельзя. Он вздохнул. Если она говорит «личная просьба», значит, он должен заняться этим лично.
Вернувшись в контору, он сел и задумался. Значит, Фалькони не умер. Обгоревший труп принадлежал кому-то другому. По крайней мере, она так думала. Первое, что нужно сделать, – это проверить обстоятельства его гибели и свидетельство о смерти. Он решил, что лучше заняться этим сразу же, прежде чем она отвлечется от своего замужества и спросит, как идут дела.
Он положил десять тысяч в банк на свой личный счет и на следующее утро выехал из Нью-Йорка, направляясь в город, неподалеку от которого произошел тот несчастный случай. Настоящее захолустье: несколько разбросанных домишек, магазин и авторемонтная мастерская. Местная полиция патрулировала обширную территорию. Прежде чем иметь дело с полицией, он просмотрел старые подшивки местных газет.
Он отметил, что умершего опознал его родной брат. Так что, если леди не ошибается, ее свойственники участвовали в заговоре. Если она только не ошибается. Он еще не был уверен в этом. У женщин иногда возникают настоящие мании в связи с их мужьями, даже у дам с ледяной кровью, вроде этой леди.
Он называл ее так про себя и в разговорах с женой. Его жена сначала сгорала от любопытства. Он успокоил ее ловким враньем, прибавив Кларе Фалькони лет двадцать. Ей-де нужно вложить куда-то капитал и потешить свое любопытство, влезая в чужие дела. Это, может быть, чудачество, но, по крайней мере, платит она хорошо. После этого жена отстала.
Местные газеты раздули целую историю вокруг трупа в сгоревшей машине. Причиной несчастья сочли сигарету и течь в бензобаке. Казалось, обычная невинная авария в провинции. Но изощренный нюх Майка О'Халлорена чуял неладное. Тихие похороны, скромная кремация, сказал он себе. Любому уважающему себя мафиози полагался полный обряд по католическому обычаю. Родной брат Фалькони опознал его и распорядился о похоронах.
Так хоронили собак. Если только не было другой основательной причины: боялись, скажем, что кто-то может выкопать тело, заинтересоваться им. Он уже не удивился, узнав, что прах был развеян, а безутешный брат не дождался даже конца панихиды. Они убивали друг друга как мух, но у них были свои похоронные ритуалы. Когда умирала большая шишка, убийцы посылали на похороны цветы и нередко рыдали над гробом. Это входило в традицию уважения. Кого бы там ни поджарили в этой машине, это явно не был сын и наследник Луки Фалькони.
Майк не стал больше ни о чем спрашивать. Тот, кто это сделал, мог иметь знакомых в здешнем районе. Он вернулся в Нью-Йорк и воспользовался советом своей хозяйки.
Он начал расследование со списка обедавших в «Лез Амбасадер» в день, указанный Кларой.
Он не пытался подкупить метрдотеля. И не совал пачки купюр бармену или гардеробщице. Он отправился прямо к управляющему и рассказал, что ему нужно. У него была наготове правдоподобная история. Он дал управляющему свою карточку; адрес конторы произвел должное впечатление. Сам О'Халлорен тоже. Хорошо одет, учтив. Под давлением Клары он сбросил личину провинциального филера.
