«Сей блаженный Исаакий, узнав о гонении, поднятом арианами на Церковь Божию, узнав также и о том, что и царь споспешествовал распространению ереси, он весьма опечалился; оставив пустыню, он пришел в Константинополь для того, чтобы утверждать верующих во благочестии… В то время как Валент выходил из Константинополя с полками своими, блаженный Исаакий зашел вперед его и громогласно воскликнул: — Царь! Отопри храмы для правоверных, и тогда Господь благопоспешит пути твоему! Но царь не отвечал ему, презирая его, как простеца и безумца; не придав значения словам его, он продолжал путь свой».
Еще дважды Исаакий безуспешно пытался воззвать к императору. Тот приказал бросить блаженного в пропасть, но три светлых мужа извлекли его оттуда здравым и невредимым. Исаакий вновь предстал перед Валентом, предсказав ему гибель в огне: «Между тем греки сошлись с варварами; битва была весьма жестокая; по попущению Божию победили варвары,…сам царь Валент был ранен и, не будучи в силах противиться врагам, обратился в бегство…Подъехав к некоему селению, он увидал сарай…и скрылся в том сарае вместе с советником своим. Но не укрылся он от карающей руки Божией, потому что варвары, подожгли его со всех сторон и сожгли до основания» («Жития»). Очевидно, что сам Исаакий императора на смерть не осуждал и огню не предавал, а сам Валент, четырежды презревший предупреждения блаженного, пытавшийся его убить, навлек на себя гнев Божий.
Подобным образом, по мнению преп. Иосифа, поступил и блаженный Архелай, епископ Месопотамский. «Увидев, что еретик Манент пришел в Месопотамию и всевает в сердца верных безбожную манихейскую ересь, скрываясь в пределах Месопотамских, добрый пастырь, блаженный Архелай, со всеми церковными причетниками, стал его повсюду разыскивать. Манент скрывался и убегал, а Архелай гнался за ним. Увидев, что многие научились от Манента тайно придерживаться манихейской ереси, и не зная, что делать, Архелай не медля подвиг всех членов церкви на молитву, и Господь услышал молитву его — предал Манента Персидскому царю, царь же повелел содрать с него кожу и скверное тело его отдать на съедение псам».
В «Церковной истории» Сократа Схоластика говорится, что персидский царь призвал расколоучителя Мани (Манента), надеясь, что тот излечит его сына. «Манихей пришел к царю с видом притворства и царское дитя взял на руки. Но царь, заметив, что оно на его руках умерло, заключил Апостола в узы и готов был казнить его. Однако же манихей убежал в Месопотамию и спасся. Несмотря на это, персидский царь, узнав о месте его пребывания, приказал схватить его и, содрав с него кожу, набить ее соломою и выставить у городских ворот. Это мы говорим не вымыслы, но приводим то, что прочитали в сочинении Архелая, епископа Касхары, одного из городов Месопотамии. Архелай говорит, что он сам лично состязался с манихеем и вышеизложенное внес в описание его жизни». В сочинении Гегемония IV века также описывается якобы имевший место спор епископа месопотамского с ересиархом.
Епифаний Кипрский, упоминая о том, как порицали Мани, и о смертной казни, назначенной ему персидским царем, пишет следующее: «В девятом году царствования римских императоров Валериана и Галлиена отправился Мани из Персии, убежав из тюрьмы [куда он был заключен] за убийство сына персидского царя. Вступив в спор с епископом Кархаров Месопотамии Архелаем, но без успеха, Мани тайком убежал оттуда. Войдя в селение Диодорис Кархарского округа, он спорил с неким Трифоном, святейшим пресвитером и вконец был им опозорен. А Архелай, узнав, что [Мани] пришел к Трифону и спорит с ним, быстро настиг его и, тотчас же поспорив с ним, вконец опозорил его. Народ собирался сейчас же умертвить [Мани], но, спасенный епископом Архелаем, он вернулся в Персию. Персидский царь, узнав его, приказал содрать с него кожу. Таким образом кончил свою жизнь Мани». Следовательно, Архелай не имеет никакого отношения к казни Мани, с которым он вступал в диспут и которого даже спасал от смерти!
Наконец, еще один пример, приведенный Иосифом Волоцким в качестве аргумента в пользу казни еретиков, мы почерпнули уже не в «Просветителе», а из беседы игумена с Иваном III. На вопрос великого князя о том, нет ли греха еретиков казнить, Иосиф привел пример Омиритского царя Аврамия, который «повеле убивати не хотевших креститися жидов». Вот что сообщает «Житие святого Григория, архиепископа Омиритского», жившего в VI веке в Эфиопии: «Во время царствования благочестивого царя Аврамия, архиепископ Григорий посоветовал царю, чтобы тот иудеям и язычникам, находившимся в его стране, повелевал креститься или, в противном случае, предавал их смертной казни. По издании царского повеления об этом, множество евреев и язычников с женами и чадами из боязни смерти стали приступать к святому крещению.
Тогда старейшие и искуснейшие в законе евреи составили тайное собрание, совещаясь, что им предпринять… Был же среди них один мудрейший законоучитель, по имени Ерван, он сказал им: “…пойдемте вместе со мною к царю и архиепископу Григорию и скажем, чтобы они назначили от себя учителей, каких хотят, для состязания с нами в вере и законе. Если они одолеют нас, то мы добровольно сделаемся христианами, если же будут обличены в своих заблуждениях, то сами увидят, что несправедливо побуждают нас отступить от нашего закона”…Послушались Ервана, и, написав прошение, старейшины отослали его царю. Царь, прочитав его, сильно разгневался и уже хотел всех их предать смерти, но удержался, не желая ничего предпринимать без совета Григория, которому и отдал прошение.
Блаженный, прочитав его, сказал: “Хорошо и похвально говорят иудеи, что лучше веровать добровольно, по убеждению, чем насильно. Оставь их, царь, пусть они сначала поспорят с нами, а потом, как хочешь, так и поступай с ними”. Царь соизволил на совет святителя, и евреям дано было на приготовление к прению сорок дней, чтобы они нашли у себя учителей, каких пожелают, и без боязни приходили на прения…» Очевидно, что именно прения, во время которых св. Григорий убедил присутствовавших в истинности Христовой веры, — кульминация жития св. Григория. Архиепископ признал свою неправоту и победил не принуждением и страхом, но силой Истины.
Образец подхода?
«Церковь наша, тревожимая ныне еретиками и раздираемая раскольниками, нуждается в твердом против них оружии. Таким оружием и является слово преподобного Иосифа Волоцкого, который в своем “Просветителе” не только разоблачил конкретную ересь XV века, но и защитил православие, дал образец подхода к любому неправославному учению… — будут ли это латиняне, протестанты, экстрасенсы или любое проявление “нового религиозного сознания”, — назидательно отмечает автор предисловие к современному изданию «Просветителя».
Мы рассмотрели 15 эпизодов, приведенных преп. Иосифом в качестве аргументов в пользу смертной казни для еретиков, и убедились в том, что Иосиф либо «подкорректировал» в нужном ему духе тот или иной отрывок Св. Писания или агиографическое предание, либо вовсе исказил первоисточник, вводя в заблуждение читателя. Демагогия и ложь — это ли достойный «образец подхода» для защиты православия? Не обличает ли он самих незваных защитников и не порочит ли церковь, от имени которой они выступают?
Иосиф Волоцкий вынужден был идти на подлог потому, что пытался доказать несуществующее: совместимость православия и жестоких расправ над инакомыслием. Св. Федор Студит напоминал о том, что ни один церковный канон никогда ни для кого не предусматривал наказания смертью или даже бичеванием, и высказывался в пользу неприменения смертной казни к еретикам. Митрополит Киевский и Всея Руси грек Фотий (ум. 1431 г.), хорошо знакомый с византийскими порядками, рассуждая о наказании для еретиков- стригольников, писал: «…кровь и смерть да не будут на таковых, но инако всяко — и заточении — приводите тех в познание, да не погибнут, не снидут во ад в помрачении своем».
Сам автор «Просветителя», противореча себе, как бы соглашается с этим мнением, приводя слова Иоанна Златоуста: «Не следует нам убивать еретиков, ведь если бы мы убивали еретиков, то во вселенной шла бы непрекращающаяся война». Но тут же прп. Иосиф оговаривается, что «святитель говорит это о епископах, священниках, иноках и о всем церковном причте, а не о царях или князьях или судьях земных. Следуя этим божественным пророческим и апостольским писаниям и преданиям, благочестивейшие православные цари и святители посылали еретиков и отступников в заточение и предавали лютым казням».
