— Съезжаем на скорости девяносто пять миль в час, — заметил Гротон.
Иво понял, что до этого Гротон никогда не видел такой стиль управления скопом.
— На самом деле мы не спускаемся, просто так быстрее, чем вводить точные координаты станции. Хотя на больших расстояниях я и не пытался бы проделать подобное.
Ремарка Гротона вызвала у него чувство легкого беспокойства, но он был слишком занят, чтобы проанализировать свои ощущения.
Они были уже в куполе. Иво замедлился, прощупывая дорогу к пирамиде и, затем, к лаборатории. Промелькнуло нервное лицо Беатрикс, сидящей в кухне, и Гротон хмыкнул. «Он действительно любил ее», — подумал Иво, и мысль эта явилась для него откровением, хотя он все время знал это.
Он приблизился к лаборатории Афры и установил точку обзора так, что была хорошо видна вся комната. Она была там; лежала на койке и, похоже, еще не начала… проект.
— Успели вовремя, — сказал он. — Правда, не знаю, хорошо это или плохо.
— Понимаю, почему хорошо. А почему плохо?
— Потому что мы слишком далеко, чтобы вмешаться, если там произойдет катастрофа, а она, я думаю, произойдет. Нам остается только смотреть.
Гротон задумчиво кивнул.
— Вы ее любите.
Это замечание не казалось сейчас бестактным или неуместным.
— Как только ее увидел. Брад мне представил ее — «Афра Глинн Саммерфилд», и для меня этого было достаточно.
— Почему Брад сделал это?
— Что? Это была наша первая встреча.
— Выдумал имя. А вы что, не знали?
— Вы хотите сказать, ее имя не Афра? Или не Саммерфилд? Я не понимаю.
— Глинн. Я не знаю, какое у нее среднее имя, но точно не это. Думаю, это родовое имя, вроде Джонс или Смит.
Иво был поражен:
— Брад! Он это сделал специально!
— Что сделал?
— Имя! Вы разве не поняли? Для меня его выдумал.
— Вы меня совсем запутали, Иво. Вы же не в имя влюбились, правда?
Иво не мог оторвать глаз от Афры. Он вспомнил тот вечер, когда она лежала в гамаке, мучимая горем и прекрасная, после встречи с разрушителем.
— Вы не слышали историю обо мне и Сиднее Ланье? Я рассказал Беатрикс, да и вы составляли гороскоп…
— Моя жена щепетильна по отношению к чужим секретам. Она, наверное, почувствовала, что это конфиденциальная информация. Все, что она сказала, это что вы обожаете поэзию Ланье. К сожалению, я не знаком с его оригинальными произведениями.
— Да, я особо отношусь к этому поэту. Я изучил его биографию, все, что с ним связано и я подсознательно реагирую…
— А! Та самая ключевая фраза. Это была…[30]
— Цитата из «Симфонии» Ланье, наверное, его величайшего произведения. Когда я ее услышал, я понял, что Брад хочет меня видеть, и это очень серьезно. Между нами, бывшими членами проекта, есть что-то вроде братства, это называется групповой инстинкт. Это очень сложное чувство, непреодолимое, я бы сказал. Я не мог не пойти на этот зов.
— О, да. У детей в кибуцах тоже есть что-то похожее. А это имя, оно…
— Глинн. Из другой его большой поэмы — «Болота Глинна».
Гротон напряг память:
— А ведь мы ехали через…
— Болота Глинна. В Джорджии. Да. В этих краях Ланье черпал свое вдохновение. Впервые его поэма была напечатана под псевдонимом, но получила такой успех… вот почему я был там, а не искал денежной работы где-нибудь на севере, как многие остальные. Я провел годы, путешествуя по дорогам его жизни.
— На одной из них я вас и встретил?
— Да. Брад прекрасно это знал.
— Выходит, он просто играл с именами. Хотел приклеить вас к Афре. Ведь она тоже из Джорджии, как и ваши болота.
— ЛАНЬЕ был из Джорджии. Он дрался во время Восстания, для вас он конфедерат.
— Не понимаю Брада. Афра говорит, что она и Брад должны были пожениться. К чему нужно было это затевать?
— Может из-за того, что ему очень был нужен Шен. Он знал, что я не выйду из игры, пока Афра рядом, и Афра не выйдет из игры, пока ОН рядом. Он даже столкнул нас лбами, чтобы вирус надежно укоренился. Заставил ее провести меня по станции… Много ли нужно, когда рядом такая девушка. И я только сейчас понял…
— Любовь слепа.
— Слепа и прекрасна. Это было так очевидно. Страховка на случай встречи с разрушителем. Иво под каблуком у Афры — и единственный способ выбраться из-под него — освободить Шена.
— Вы МОЖЕТЕ позвать Шена? Когда захотите?
— Могу. Но обратно загнать мне его уже не удастся.
— И Шену будет наплевать на Афру?
— Наплевать. Шен может заинтересоваться кем-то только на своем уровне, а Афра для него…
— Дебил. Теперь я понимаю, почему ему в пять лет надоела жизнь. Подумать только, никого в мире, с кем бы… постойте! «Моя пешка связана», — не о вас ли это и Афре? Вы не хотите его выпустить из боязни потерять ее?
Иво задумался.
— Может быть. Но, полагаю, это случайное совпадение. Любовь для Шена ничего не значит.
— И, думаю, не много значит для Брада. Это самая отвратительная интрига, которую я когда-либо встречал в своей жизни. Использовать свою невесту…
— Брад не пользовался этим словом, когда говорил об их отношениях, — сухо ответил Иво. — Но есть другая причина, по которой я не очень стремился выпустить Шена. Он полностью беспринципен. Может быть, он и решит нашу проблему с разрушителем, но…
— Но вы не уверены, какого цвета ферзем он окажется? Я все больше ценю вашу осторожность.
Иво тоже ценил понимание Гротона, ведь он так долго хранил свою тайну. Его первое впечатление от Гротона было столь же негативно, сколь и ложно. Он видел только белого толстяка, хотя ему нужно было видеть собственные предрассудки. А сейчас этот человек — вовсе не толстый — был его ближайшим союзником. Точно так же он впоследствии оценил личные качества Беатрикс, которая показала ему ясно, что красота и интеллект, которыми обладала Афра, еще не все. Афра…
Афра ровно дышала, то ли спала, то ли просто отдыхала.
— Думаю, мы не очень-то опоздали. Нам, наверное, придется сменяться, пока что-либо не произойдет.
— Хорошая идея. Я вздремну пару часиков, а затем и вы поспите.
Гротон оттолкнулся и повис, расслабившись, в воздухе, будто прилег на матрасик.
Иво осмотрел лабораторию. Его грызла совесть за то, что он подглядывал, но боялся не делать этого. Он боялся, что с ней что-нибудь случится. Замысел Брада оказался очевидным, но и потрясающе эффективным. Афра действительно заполнила все мысли Иво, и его наполняла радость каждый раз, когда он смотрел на нее. Она была впечатляющей женщиной, и она была из Джорджии, — и это значило больше, чем все ее недостатки. Называйте это глупостью, называйте предвзятостью: он был приговорен навсегда. Любил ли ее Брад, или просто, как он выражался, «был без ума»? Сейчас Иво сомневался. Ведь он позволил себе забыть, насколько цинично судил Брад о человеческих взаимоотношениях. Многие дети проекта были
