что угодно. Генерал (так про себя прозвал его Максим) вглядывался в странный текст, прищурив левый глаз, но не наклоняясь, по привычке всегда держать осанку.
– Двух инженеров отправить обратно по жилым секторам, майора Мехового – под конвой и за мной на поверхность, – медленно отчеканил он, и, становясь предсказуемым, сорвался на резкий крик: – Федоренко!
– Я! – конвоир Максима сделал шаг вперед из толпы.
– Временно здесь за главного! Все работы производить строго по графику! Ни секунды свободного времени! Расселение произвести по плану! Начать выработку через день! – и, переходя на медленный шепот, – и если кто-нибудь посмеет хотя бы подумать о срыве операции, тот потом очень пожалеет. Ясно?! – опять рявкнул он.
– Так точно!
– Исполнять! Меховой – за мной!
Генерал подошел к пульту, незаметно расположившемуся у стены, достал из кармана ключ, вставил в скважину, повернул и последовательно нажал несколько кнопок. Загорелась сначала зеленая лампочка, затем сверху, в том месте, где обрывался свод и начиналась шахта, на окружности друг напротив друга замигали красные подвесные фонари и раздалось протяжное кряканье зуммера, какое иногда можно слышать из глубин диспетчерских метро. Сверху на нескольких толстых железных тросах спустилась огромная круглая платформа, покрытая листовым железом, сплошь усверленным дырками, сквозь которые и просачивался свет. Снизу конструкция имела раму, сваренную из толстых стальных рельсов.
Генерал вынул ключ из пульта и зашел на платформу вместе с Николаем Петровичем в сопровождении солдат, кроме конвоира; затем повторил прежние манипуляции с ключом и кнопками, но уже на пульте, закрепленном на платформе, и она поплыла вверх, вскоре исчезнув в круглом проеме потолка.
– Пошли! – небрежно скомандовал новый господин подземелья, столетьями не менявшего хозяина.
«Да, конечно, это спектакль, разыгранный еще искуснее, нежели обрисовывал сюжет Антон», – думал Максим, потирая освобожденные от наручников запястья и шагая по опротивевшему черному тоннелю назад, но теперь уже в жилой блок северного крыла, где наверняка спали не подозревавшие ни о чем монахи. Максим посмотрел на часы – было семь с копейками, значит, уже не спят, а недоуменно поглядывают на никак не отпираемые створки решетки. Прошло порядка двадцати минут, пока Максим и Антон добрались до жилого корпуса. За всю дорогу они не проронили не слова, все-таки шли в обществе нового начальника, молчаливого и угрюмого.
5
Монахи действительно уже встали, и конвоир был буквально поражен: все до одного молились; что ж, Максима это уже не удивляло – не часто им выпадала свободная минутка. Антон и Максим переглянулись – обоих явно радовало, что сопровождающий их оказался не абсолютно безэмоциональным – все же спокойнее, когда понимаешь, что имеешь дело с человеком, а не машиной, что не всегда можно сразу понять в спецслужбах.
Работа закипела немедленно, тем более что отставание от графика уже намечалось – на целых полтора часа, и это для объекта, где время расписано по минутам! Новый начальник, тоже майор, со странным именем Ян, решил позже вникать во всякие бумажные отчетности, в беспорядке разбросанные по кабинету Николая Петровича. Попросил только у Антона план проводимых работ и расписание подземной жизни, которые старший инженер выудил из кипы валяющихся на полу документов. Сам Ян оказался с самого начала в весьма щекотливой ситуации. Уже через полчаса должна была начаться операция по заселению подземелья, а приемку необходимо было произвести как положено, без малейших сбоев. Поэтому майор нервничал, наверняка представляя себе судьбу Николая Петровича. На Антона он тут же свалил работы по плану – сборку проходческих щитов и строительство цеха в дальнем гроте. Антон, в свою очередь, срочно вручил Максиму чертежи адских машин и попросил соорудить их побыстрее – завтра уже предполагалась транспортировка и начало выработки в восточном секторе. Сам Ян вместе с командой охраны и надсмотрщиков подземелья пулей направился к выходу из системы. Он поспел вовремя – световое пятно на полу дрожало и потихоньку тухло, в то время как далеко наверху слышны были шаги заполняющих платформу людей.
Максим с уже хорошо знакомой командой монахов, с которыми он трудился еще на постройке шахты, разбирался в кусках усталого металла, сложенного беспорядочными грудами. Руки почернели от масла, в котором крупицами в привычном желтом свете подвесок блестели мельчайшие металлические крошки сработавшихся деталей. К концу дня оба проходческих щита были готовы, даже за полчаса до установленного времени. Проведенная проверка показала, что машины работали исправно, по крайней мере, на первый взгляд. Максим уже собирался идти на привычный рапорт и сдавать работу, немного волнуясь – все-таки новому начальнику, как вдруг, прямо «в дверях» грота, столкнулся с Антоном, запыхавшимся и взволнованным. На бледных как мрамор щеках даже выступил румянец.
– Ты что? – испугавшись, спросил Максим.
– Макс! Ты знаешь, вообще… нет, это нереально! Я хотел, чтобы они молились за упокой, – Антон беспорядочно размахивал руками и путался в словах, – короче… Петрович вернулся!!! – выпалил он с неподдельной радостью.
– Что?! Спектаклю еще не конец?
– Не знаю. Он пока ничего не говорит, молчит, видно, психику наверху все же покоцали, попросил этого Яна пока тоже тут оставить, разрешили. Петрович у себя прибирается.
– Что-то не понимаю ничего вообще…
– Да я тоже… не по сценарию как-то вышло на этот раз, даже не знаю. Ладно, отлично закрылись сегодня – сверху никаких пререканий, короче, теперь монахи у нас бригадиры, вот, ну у тех, кого притащили сюда сегодня. Нам, конечно, тоже контингент прибавили, я говорю, охранникам нашим, вот. К Петровичу зайду сегодня, так что расскажу потом. Да, кстати, тут душ же в жилом блоке есть, так что вот. Жизнь налаживается что-то! – заключил он.
Сдавать работу нужно было Яну, но он ни к чему не придрался, да и целью своей не имел ничего подобного. В общем, с практической точки зрения весьма положительный человек оказался, не то, что раньше Максим про него думал.
Через полтора часа Максим и Антон уже были в кабинете главного инженера.
– Ну что, рассказал что-нибудь?
– Про процесс молчит, кому охота про такое рассказывать. Правда, видимо, его по всем параметрам допрашивали, а в таком случае человек все говорит, ничего утаить невозможно.
– Смысл допрашивать? Ты говорил, его ж сменить хотят.
– He-а, не выходит что-то, не знаю, но ситуация и вправду непредсказуемая.
– А насчет как раз ситуации говорил?
– Там вообще получается, вроде, что ни они, ни мы не причастны к этим дурацким запискам. Ну, решили пока оставить как есть, а на неделе должна прийти бригада с ультразвуковыми прослушками.
– В смысле?
– Эх, походят по системе, посмотрят, есть ли потайные ходы где-нибудь. Не исключено, что рядом с нами альтернативная подземная паутинка, а мы об этом и знать не знаем.
– Да, это можно, кстати, предположить, – усмехнулся Максим.
– Это с чего же?
– А то, что нам вот кажется, что мы можем проследить развитие системы с давних времен, а карт, датированных ранее, чем середина семнадцатого века, у нас нет нигде, даже в Москве, в библиотеке монахов.
– Да их, небось, и не было, ты посмотри на это, – Антон полез в глубину последнего ящика стола и извлек копию старинной схемы подземелья, – это наша самая ранняя карта, 1676 год, здесь две с половиной штольни, что тут раньше-то было зарисовывать? Это ж секретный объект, любая карта – улика, поэтому их и не делали.
– 1676 год, Антон – год падения монастыря перед московским войском после знаменитого многолетнего «сидения». А часть библиотеки исчезла. Тут был оплот старообрядчества, может, где они и окопались под землей? Не знаю, но возможно. Куда им еще отступать-то было отсюда, может, бункер себе соорудили.
– Да, неплохо, только вот где? Забавно, и прокопали еще повсюду себе тоннелей, чтобы по нашей
