Каждый человек уверен, что ему есть что сказать другим людям, сказать свое слово. Свое - не в смысле особой новизны, а в смысле 'непосредственности обнаружения жизни', как сказал Н. Бердяев. [1]
Автор этой работы считает, что и ему есть что сказать. Это тоже не будут какие-то свои слова, новые идеи, но он надеется, что в какой-то мере для читателя будет новой информация, приводимая здесь. Новой потому, что многое из истории нашей страны в наше время пытаются забыть, иногда даже стереть следы того, что было. [2] Новой потому, что многие отдельные факты, не имеющие почти никакого самостоятельного значения и могущие 'говорить' громким живым языком только на фоне других, здесь будут впервые собраны вместе и приведены в более или менее стройную систему. И, наконец, новой потому, что некоторые стороны, современной жизни в области церковно-государственных отношений совершенно скрыты для большинства людей. [3]
Итак, речь пойдет о жизни Русской Православной Церкви в условиях советского строя. Иногда поневоле придется говорить о 'живых именах', несмотря на то, что это несвойственно истории (даже не то, чтобы несвойственно, она просто 'не любит' живых имен, как сказал А. Левитин словами Карамзина, основоположники русской историографии), и несмотря на то, что некоторым лицам, попавшим в эту 'историю', не станет от этого приятно.
Это не будет история в том глубинном философском смысле, выявляющая и прослеживающая неисповедимые пути Провидения, осуществление в жизни провиденциальных целей, связь различных аспектов жизни общества в ретроспективном осмыслении и т.п. Это дело будущего и людей, призванных к такому осмыслению истории, - философских (и богословских) историков. Философия истории не рождается на свежей исторической почве. Нужно время. Данная работа - значительно прозаичней, и в значительной мере представляет собой антологию фактов, мозаику исторических фактов новейшего периода истории нашей Церкви.
История Русской Церкви - тема не новая. Написана масса трудов, начиная от мелких частных заметок и статен в худосочных журналах и кончая монументальными, многотомными исследованиями общего характера и по отдельным вопросам (и у нас, и, особенно, на Западе).
Но весь секрет настоящего исторического момента заключается в том, что истинное положение Церкви в Советском Союзе в значительной мере скрыто не только от стороннего наблюдателя, но даже от рядового верующего.
О нем можно догадываться, в нем можно быть уверенным, но его трудно убедительно показать.
Наиболее авторитетны свидетельства таких церковных людей, как А. Левитин-Краснов, А. Солженицын, свящ. Глеб Якунин, Лев Регельсон, отец Дмитрий Дудко, но обидно, что к их свидетельствам недостаточно внимательно прислушиваются передовые люди русской церковной общественности, близко воспринимающие трудности нашего положения...
Церковь и государство Самое знаменательное явление нашего времени борьба государственных начал с церковными. Борьба жестокая и открытая до бескрайности (как в Албании или Китае, например), или жестокая и змееподобно хитрая (как у нас, в Советском Союзе).
Церковь и государство. Одна из самых опасных для исследования тем в настоящее время. [4] Интерес к 'новой' истории Церкви сразу ассоциируется с обвинением в антисоветской деятельности. Автор этой работы вспоминает разговор с одним архиереем Русской Церкви:
- Да, Владыка, у меня есть свои планы, личные интересы. Люблю историю. Новую.
- Смотри, будь осторожен. Вот, Дудко отец Дмитрий...
- Простите, Владыка, но... Меня привлекает история...
- Видишь ли, лукавый хитер. Он и благие дела может повернуть в неожиданную сторону...
Церковь и государство Самая непопулярная и самая ответственная в церковной печати тема. На одном из заседаний спецредколлегии в редакции 'Журнала Московской Патриархии', в связи с подготовкой книги 'Русская Православная Церковь' для издания на Западе в серии 'Церкви современного мира', при обсуждении содержания книги один из сотрудников высказал такое замечание:
- Поскольку эта книга предназначается для западного читателя, то, естественно, нам надо учесть его интересы и запросы. А он от нас более всего ждет обстоятельного ответа на один - единственный вопрос - об отношении Церкви и государства (в проекте содержания книги этот пункт был вообще опущен).
Председатель редколлегии принял замечание и отвел этой теме 4 (!) машинописных страницы. Это в книге объемом более 600 страниц! На этой площади только и можно, что перепечатать декрет об отделении Церкви от государства. Смешно? - Нет, трагично.
Обращаясь к многовековой истории Церкви, мы видим, как много зла принесло 'молчание Церкви', говоря словами архиепископа д-ра Дональда Коггана на приеме в ресторане 'Прага' в Москве 26 сентября 1977 года.
Пора сказать правду о себе. Русская Церковь обязана ее сказать. Эту правду о Церкви надо было говорить с самого начала. 'Пора' было сказано великим духовным человеком уже в 1917 году. [5] Но Церковь молчит. Молчит Церковная власть. Упорно молчит или говорит не то, что думает, а то, что заставляют говорить. Поэтому говорят отдельные энтузиасты, уполномоченные на это совестью своей - здоровой совестью.
Можем ли мы говорить и писать об этой правде, мы, рядовые верующие и рядовые служители? - Вопрос не риторический. В советской печати нередко можно встретить упрек, что авторами специальных религиозно-церковных исторических работ все чаще выступают люди 'далекие от религиозной жизни'. [6] То, что историей Церкви занимаются люди нецерковные, упрек в какой-то мере справедливый.
А вот как быть рядовому верующему или рядовому служителю, который все-таки не спиной стоит к Церкви? Право моральное, он, бесспорно, имеет. Но здесь уж жди упрека не со стороны светской, а от церковноначалия. Да почти всегда так и бывает, потому что, вступая на путь правды, страшной для советской власти, непременно заслужишь осуждение церковной власти, которая находится со светской 'не только в нормальных, но даже в сердечных отношениях', как отметил митрополит Крутицкий Ювеналий на погребении митрополита Никодима (Ротова). [7]
И тем не менее, правда должна найти выход. Она не терпит насилия над собой. А поскольку не пишут о ней те, кто обязан это делать по их положению и сану, люди, ответственные за судьбу Церкви, то приходится писать рядовым церковным людям.
Автор этой работы рядовой служитель Церкви. Неприлично относиться смиренно к тому, что дает Церковь, как сказал Хомяков. Церковь делает человека обладателем Духа. И ложное самоограничение есть лишь слабость церковного самосознания и самочувствия Святой Иоанн Златоуст призывает даже рядовых верующих не все возлагать на одних священнослужителей, но и самим заботиться о Церкви, как о теле, всем нам общем. [8] Глубоко надеемся, что ДУХ Святой не оставит нас своей благодатью и не позволит сойти с пути, который с самого начала избран в этой работе: 'Правда, только правда, ничего, кроме правды'.
Речь пойдет о духовной стороне нашего общества, в значительной мере определяющейся религиозной жизнью. Речь пойдет о глобального масштаба мерзостях - следствии социалистической идеологической надстройки. Речь пойдет о невыразимых муках служителей Церкви, которые им пришлось перенести от 'родной' советской власти.
Налицо масса фактов, одно знакомство с которыми причиняет душевную муку, вызываемую сердечным состраданием к тысячам мучеников, церковный подвиг которых кощунственно забыт или подменен ложью и клеветой. Эти жуткие факты должны были бы испепелить нашу совесть, если бы их все собрать вместе и
