Только по незнанию или рассчитывая на невежество аудитории можно утверждать, что церковное имущество, чтобы это ни было (земля, дома, деньги или процентные бумаги), принадлежит духовенству или монахам, которые скопили их для себя в своих личных целях, путем эксплуатации народа.
Кто желал, тот легко мог убедиться из крепостных актов и других бумаг, что собственниками недвижимого имущества являлись не духовенство или монахи, а различные церковные учреждения: храмы, монастыри, братства, школы. А кто желал уяснить себе, что такое церковные деньги или процентные бумаги, тот увидел бы, что они употреблялись не на удовлетворение нужд духовенства и монахов, а на удовлетворение многочисленных нужд самой Церкви.
Церковные деньги шли на ремонт, поддержание и постройку храмов, на пособие бедному духовенству в тех местах, где у самого народа не хватало для этого средств. Этими деньгами Церковь оказывала поддержку своим заграничным миссиям в Иерусалиме, Японии, в Америке, в Китае, в Персии.
Только антихристиански настроенная советская власть может отрицать необходимость для Церкви владеть разного рода имуществом и употреблять его на собственные цели. Ведь имущество это пожертвовано Церкви и через это посвящено Богу усердием самого народа.
Когда мы видим монастырский дом, например, то это совсем не означает, как старались внушить народу большевики, что он составляет собственность духовенства или монахов, которые и пользуются им в своих корыстных целях. В нем они могут жить, в нем могли размещаться те или иные религиозно- просветительные или церковные учреждения: школы, библиотеки, читальни, богадельни, приюты Для детей.
Драгоценности жертвовались именно монастырям и, следовательно, во исполнение воли жертвователей должны были оставаться в монастырях. Отобрание их у монастырей есть прямое, вопиющее нарушение народной воли. Ведь ни один православный не стал бы что-либо жертвовать в монастырь, если бы знал, что его жертва будет захвачена государственными чиновниками (будто бы для народа)
Но есть и другая логика, большевистская Вернее, отсутствие всякой логики.
'... Нельзя допустить и распределения накопленных веками материальных ценностей - серебра, золота, драгоценных камней и богатейшей утвари, между последними из могикан (т.е. монахами) Все это доброхотные даяния русского народа или приобретено на счет верующих народных душ и, следовательно, должно отойти к народу' [13]
Вопрос о церковной собственности не из легких, если не сказать больше Достаточно вспомнить, какие волнения в 1905-ом году вызвало во Франции одно лишь требование о составлении описи такого имущества. Столкновения верующих с полицией были непрестанные.
Нельзя не видеть, что отобрание всей собственности у Церкви нарушает элементарные принципы справедливости. Может ли, например, с сохранением справедливости быть отобрана у Церкви та часть имущества, на которую предъявят свои права жертвователи или их законные наследники? Конечно, нет. И французская палата в свое время решила этот вопрос отрицательно.
Более того. Во Франции по декрету 3-го июля 1905-го года религиозным обществам, зарегистрированным гражданской властью, были переданы все движимые и недвижимые церковные имущества. В Японии, Германии, Англии, США и других странах все религиозные общества владеют собственностью.
Что смольнинские законодатели, борясь с несуществующим противником, издавали скороспелые и больно задевавшие религиозные чувства народа 'церковные декреты', от которых сами пытались отделаться посредством 'разъяснений', это было заметно с самого начала.
Вот, например, как управляющий делами Совета Народных Комиссаров Бонч-Бруевич 'разъяснял' старообрядцам закон об отобрании церковных имуществ: 'Конфискации подлежат только имущества, жалованные в прежнее время Церкви государственной властью, например, земли, а равно предметы, бывшие раньше собственностью государства или других религиозных общин; все же, что приобретено на средства церковных общин, например, приходские дома, а также подаренные, пожертвованные и завещанные частными лицами, не подлежит переходу в народное достояние, так как уже и без того принадлежит народу, объединившемуся в ту или другую религиозную общину'. [14]
Но ведь такое (действительно справедливое) разъяснение прямо противоречит тексту декрета, где в 12 прямо сказано - 'Все имущества существующих в России церковных и религиозных обществ объявляются народным достоянием' В декрете не было сделано ограничения, о котором говорил Бонч-Бруевич в устной беседе. Насколько же его разъяснения являются авторитетными?
Есть и еще один аспект. Отнимаемые у Церкви и других религиозных обществ имущества, согласно декрету, объявляются народным достоянием. Это неясное выражение, по-видимому, нужно было понимать в том смысле, что имущества переходили в собственность всего народа России Но ведь он состоял не только из одних православных, но и католиков, протестантов, магометан, евреев, и даже язычников. Выходит, что имущества, принадлежавшие Православной Церкви, должны были обращаться в достояние и этих частей народа Не знаем, что говорили по этому поводу католики, протестанты, магометане, евреи, но многие из православных в то время или допускали здесь ошибку людей, составивших декрет, или усматривали в этом насмешку над сознанием и чувствами православного населения.
Имущество, собранное в Церкви путем пожертвований или отказов по духовным завещаниям, изменяло своему назначению. Жертвователи или завещатели, сделавшие распоряжение своим имуществом в порыве ли веры и любви к Богу, по желанию ли оставить повод к молитвенному воспоминанию о себе, были твердо уверены, что воля их, строго охраняемая государственным законом, будет исполнена.
Между тем, в результате осуществления декрета произошло явное нарушение воли этих жертвователей (народа).
Далее В состав церковного имущества входят здания и предметы, предназначенные только для богослужебных целей храмы, иконы, облачения, священные сосуды. Правда, декрет выделяет этого рода имущество и указывает, что оно 'отдается по особым постановлениям местной или центральной власти в бесплатное пользование соответственных религиозных обществ'.
Но вместе с этим декрет ничем не гарантирует, что власть непременно поступит именно так. Представители власти, как мы видим, бывают различные и иногда крайне враждебные не только к Церкви, но и ко всякой религии Кто поручится, что они не проявят эту свою враждебность в том, что не предоставят храмы с их принадлежностями в пользование церковных обществ, а использует их, например, в качестве залов для концертов или политических митингов, музеев, складов, читален с враждебной христианству литературой?
'Все имущества существующих в России церковных и религиозных обществ...' Эта статья ни одним словом не говорит ни о каких обязательствах со стороны местной и центральной власти Захочет Местная или центральная власть отдать православные храмы православным же, которые соорудили их на свои трудовые крохи, отдаст во временное пользование. Не захочет, не отдаст Никакой апелляции на ее решения быть не может. Все зависит от произвола и усмотрения 'начальства'.
Верующие люди еще в 1918-ом году опасались, что при таких условиях может случиться, что в Успенском соборе в Московском Кремле, в этом символе и ядре русской государственности, замолкнет богослужение и возносимая через него хвала Богу, совершающаяся почти ежедневно более 500 лет. 'Если это произойдет, да еще навсегда, то это будет явным признаком, что святая Русь умерла и Россия превратилась в какое-то новое государство'. [15]
Эти опасения оказались не напрасными. Прошло немного времени и богослужения в кремлевских храмах действительно прекратились. И на Российской почве выросло новое государство.
В имущественной сфере отношения государства к Церкви существует один необъяснимый аспект. Его подробно проанализировал в своей докладной записке во ВЦИК 1-го февраля 1923-го года епископ Антонин (Грановский).
Советская власть не только безрелигиозна, но и антирелигиозна, отмечал в ней епископ Антонин. Советская идеология идейный противник всякой религии - 'опиума для народа', значит советская власть юридически и административно не должна пользоваться культом для своих целей.
Это и определило основной документ установивший отношение Церкви к государству в революционной России - декрет отделения Церкви от государства. Предоставляя с формальной стороны дарование свободы Церкви, он поставил Церковь в положение изоляции.
Но в январе 1918-го года государство изменило свое отношение к Церкви: не отступая от принципа
