подразделению!..
Это в учебных подразделениях особо умные сержанты и их послушные молодые подчинённые любят всем гуртом «хоронить» один-единственный окурок сигареты в глубокой ямище… Которая по своим размерам практически идентична задуманному нами подвалу… Но то наказание является лишь бессмысленной тратой солдатских сил, командирских идей и всеобщего времени… Хотя и преследует благую цель — отучить молодёжь от треклятого табакокурения! Чтобы «дыхалка» оставалась максимально чистой… Что так важно при совершении длительных марш-бросков!.. Но это, повторяюсь, в учебках, где так широко практикуют большие физические нагрузки в любом их виде… А у нас ведь боевое подразделение!.. И поэтому каждое наказание провинившихся бойцов должно приносить только пользу!.. Как самим нарушителям, так и всей нашей роте…
Однако наши старослужащие имели обширнейший жизненный опыт… Да и оказаться в зоне командирского внимания теперь никто не желал… Поэтому открыто выступать против нас они больше не желали… Но противодействовать всё же попытались… Причём опять исподтишка, но через тех, кто и так уже…
Первым взбунтовался Король. Он уже несколько дней долбил то ломом, то киркой, то лопатой промёрзший грунт, но чеченская земля из природной своей вредности упорно сопротивлялась очередному «оккупанту-захватчику»…
— Не буду я её больше рыть! Вы слышите, товарищ старший лейтенант! — донесся справа и снизу отчаянный вопль царствующей особы. — Не буду и всё тут!
А товарищ старший лейтенант, проходящий в этот момент по передней линейке, оказался удивлён лишь на несколько секунд…
— В чём дело, Королёв? — спокойно спросил я, остановившись и глядя на вылезающего из ямы солдата.
Глубиной она была уже по пояс и работать ему оставалось столько же. Но «восставший» дембель со злостью отшвырнул в сторону свою лопату и демонстративно зашагал прямиком ко мне. Я по-прежнему ждал ответа…
— В чём дело? — спросил я опять.
— Я больше не буду её копать! — с откровенным вызовом заявил мне Королёв. — Не буду и всё!
Видимо, надоело бедолаге… Заскучал по автопарку… По родной башне…
— Понятно. — флегматично констатировал я. — Вы отказываетесь выполнять приказ командира?! Так или нет?
Стареющий солдат оказался настроен очень решительно и амбициозно:
— Да! Я отказываюсь выполнять ваш приказ! И ничего вы мне не сделаете!
Я раздумывал недолго и официально поднёс правую ладонь к виску:
— Рядовой Королёв! От лица командира роты я объявляю вам трое суток ареста!
Как оказалось, к такому развитию сюжета дембель был морально готов и потому небрежно попробовал самоустраниться от этого наказания…
— А вы не имеете права…
И всё-таки они стали изучать Устав… Особенно в той его части, где указаны меры наказания военнослужащих. И слова Королёва это подтверждали… Поскольку арестовывать солдат имел право только командир роты… Но я же объявил трое суток ареста не от своего же имени… А от лица командования подразделения… И думалось мне… Что майор Пуданов меня в этом поддержит…
— А это мы сейчас посмотрим! — усмехнулся я. — Идите в роту и приведите себя в порядок. Инструмент заберите.
Я терпеливо ждал, пока Королёв поднимет лопату с ломом и медленно пойдёт вдоль палаток, волоча за собой длинный стальной лом. Тут моё внимание привлекло какое-то движение слева. Там, где через дорогу работала другая группа землеустроителей… То есть вся тройка зачинщиков-смутьянов…
А там разведчик-снайпер Мирошник со зверским выражением лица уже поднял обеими руками свою совковую лопату до уровня головы, чтобы в следующую секунду со всего размаха демонстративно хрястнуть ею об носилки… Но тут наши взгляды встретились… Его напоказ свирепый и мой выжидательно- насмешливый… И он резко передумал… Медленно опустил инструмент к ноге и громко вздохнул…
— Как дела, Мирошник? — вежливо поинтересовался я.
— Нормально… — произнёс солдат. — Товарищ старший лейтенант.
И опять взялся за работу. Энергично вонзил лопату в кучу… Затем ссыпал добрую порцию гравия в носилки… Его товарищи стояли рядом… И готовились к своему очередному рейсу… От кучи, где вовсю трудился Мирошник… И до засыпаемой ими дорожки…
Уже наметившийся было бунт был предотвращён… Уверенным взглядом и ласковым словом… Командира группы…
Но военная жизнь шла своим чередом… Ведь день только начинался… И время-то — десять пятнадцать!.. Так что новые события не заставили себя долго ждать…
Я только-только пошёл вперёд, как мне навстречу из-за первой палатки выскочил прапорщик Меркулов. Без всяких сомнений… Он тоже шёл прямо ко мне и его лицо тоже ничего доброго не предвещало…
«Сговорились что ли?» — подумал я на ходу.
Действительно… Как-то всё происходит слишком слаженно… одно противодействие подчинённых за другим…
А заместитель командира первой группы уже преградил дорогу самому командиру первой группы… То есть лично мне…
— Ну, ты отпустишь меня в отпуск? — обращаясь ко мне, громко спросил прапор.
Естественно… Что перед таким наглым вопросом военный хам не соизволил ни подойти ко мне строевым шагом, ни поднести ладонь к черепу, ни представиться… А теперь…
— Товарищ прапорщик, как вы разговариваете со своим командиром? — процедил я сквозь зубы. — Вы что?
Моё спокойствие стало быстро улетучиваться. Такого отношения да ещё со стороны моего же заместителя я не прощал никому.
— А как хочу, так и разговариваю! — говорил обнаглевший Меркулов. — Мне в отпуск надо! А то у меня планка скоро упадёт!
Ну, вот только угроз мне и не хватало… Да ещё и от кого…
— Я быстро найду, чем прибить твою планку обратно! — предупредил его я.
— Да мне без разницы, что ты мне говоришь! — чуть ли не орал прапорюга. — Ты меня отпустишь в отпуск или нет?
Ну, разумеется… Мой ответ был отрицательным. Но чтобы не осквернять свою речь нецензурщиной и откровенным матом, уже готовыми сорваться с моего языка… Моё тело решило прийти мне на помощь и буквально продемонстрировать то, что и следовало сказать… Моя правая рука чуть подалась вперёд, затем согнулась в локте и медленно стала поднимать сжатый кулак под 45 градусов. В завершающей стадии этого движения моя левая ладонь хлопнула по согнутому локтю…
По моему… Ответ получился более чем красноречивый…
Понял его смысл и прапорщик Меркулов. Сузив глазки и поджав синюшные губки, он развернулся и пошёл обратно, бросив мне через плечо:
— Ну, хорошо… посмотрим…
Глядеть на его удаляющуюся спину мне было не очень приятно. Я же не разрешил ему уйти.
— Прапорщик Меркулов! Ко мне! Я вас не отпускал!
Он на ходу обернулся с выражением лютой ненависти и зло прошипел:
— Да пош-шёл ты!
Я стиснул зубы:
— Меркулов! Ко мне, я сказал…
Но прапор уходил и больше не отзывался.
— Меркулов, ко мне!
Моя ярость уже подсказывала мне несколько вариантов дальнейшего поведения… Можно достать
