потенциальную угрозу дальнейшего разбирательства. Я был абсолютно чист со всех сторон и поэтому меня ничего не пугало. А раз это действительно так, то поэтому я спокойно продолжил задавать ему свои дальнейшие вопросы.
— Ну, и что? Сняли? Где ваша медицинская книжка с записью врача?
Как и следовало того ожидать, никаких записей у этого прапора на руках не было, ведь в санчасти никого не было и Меркулов прождал там целый день.
«Ну, конечно! — подумалось мне. А к замполиту бегал кто-то другой! И с начштаба батальона гулял тоже не он!»
Пока он рассказывал мне свои прапорские сказки, я напряжённо думал. Такого ушлого проходимца следовало давить строго по закону. То есть с непременной бумажной волокитой…
— Понятно! — вздохнул я. — Вот вам бумага. Садитесь и пишите Объяснительную записку! Поподробнее… Почему вы пошли в санчасть в служебное время… Тогда как прапорщики должны посещать медпункт в строго отведённое им время… Во сколько вы туда пришли… Что вы там делали… Кто из врачей вас принял… Какое лечение назначено… Кто вас видел в санчасти… Во сколько вы оттуда ушли.
Меркулов попытался было отбрыкнуться от Объяснительной… Но я настоял… Пригрозив ему вызовом командира роты. И прапор с недовольным выражением всё же уселся за стол… И начал строчить на листе Объяснительную Записку…
— В правом верхнем углу… — подсказывал ему я. — Пишете… Командиру первой группы первой роты старшему лейтенанту такому-то…
— Знаю! — огрызнулся Меркулов.
Кто бы сомневался в его способностях!.. Но вот его тональность требовала принятия дополнительных мер воздействия…
— Повежливее! Товарищ прапорщик! — порекомендовал ему я. — После этой Объяснительной напишете ещё одну… По поводу вашего хамского поведения… Когда командир группы диктовал вам то, кому адресована ваша Объяснительная записка и от кого именно…
Мои «рекомендации» были учтены и больше Меркулов не издал ни единого возгласа… Слышался лишь характерно пренеприятнейший звук, когда шариковой авторучкой пишут на одном листе… Лежащем вдобавок на очень твёрдой столешнице…
Получив от прапора исписанные листы, я убрал две Объяснительные Записки в свою папку.
— Меркулов! За каждое ваше нарушение воинской дисциплины и военной субординации вы будете писать вот такие объяснительные… А потом я вас постараюсь уволить из армии… Ясно?
Прапорщик Меркулов ответил утвердительно «Так точно!» и после моего разрешения покинул ротную канцелярию. Гонора в нём заметно поубавилось. Это в лишний раз показывало то, что я теперь нашёл правильный способ борьбы с оборзевшим заместителем. Пачкать об него свои руки я больше не собирался, так как этого стукачка можно было вышвырнуть из армии спокойным канцелярским путём… Чем больше будет объяснительных, тем легче это будет сделать…
«А что делать? Нам здесь такие не нужны… Это факт…»
Вечером появился командир роты. Весёлый и злой…
— Ну, ты и писатель! Хоть бы предупредил меня… — сразу же с порога заявил он мне укоризненно.
— Что там ещё? — спросил я, оторвавшись от телевизора. — Ну, чего?
Вместо ответа Пуданов достал из кармана сложенный листок бумаги, развернул его и стал громко цитировать мою Объяснительную:
— …«чтобы не очернять высокое звание российского офицера нецензурными выражениями и матом, я в качестве отрицательного ответа показал прапорщику Меркулову общеизвестный международный жест отказа, то есть согнутую в локте руку»!
— Ну, и что? — насторожился я.
Если моё дело действительно очень плохо, то почему тогда Пуданов такой весёлый?!.. Непонятно…
— А то! — рассмеялся Иваныч. — Меня Сухов чуть не сожрал сначала. Что это за жест такой «международный»? Я же ему почитать дал. Вот он и докопался до меня… а я же твою писанину не смотрел… Вот и пришлось ему показывать…
— Что показывать? — уже смеялся я. — Международный жест отказа?!
Иваныч согнул правую руку в локте и хлопнул по сгибу левой…
— Ну, да! А что же я ему ещё покажу… Он же комбат!
На мой взгляд… Командиру части и такой жестикуляции было достаточно, чтобы всласть «полакомиться» как Иванычем, так и мной… Но… Слава Богу… Вроде бы всё обошлось шуткой…
— Ну, мало ли! — облегчённо сказал я. — В нашей армии командиры такие выдумщики и фантазёры!
Майор Пуданов воспринял мои слова в свой персональный адрес…
— Я тебе щас покажу фантазёров! — весело пригрозил командир роты.
Пришлось «оправдываться»… Вновь…
— Ну, что вы, Александр Иванович! Ну, я же не про вас! Как же можно…
На этом вечер юмора закончился… А ведь перед этим был такой насыщенный день…
Глава 16. Молодое пополнение
Великий наш классик писал, что надежды юношей питают… Но данная аксиома была вполне актуальна в его далёком девятнадцатом веке, когда медицинская наука стояла лишь в самом начале своего долгого пути. Прошли годы и десятилетия, целый век и даже полтора столетия, пока наконец-то все вещи не обрели постепенно свои научные названия и истинные предназначения. Теперь-то уже выяснено то важное обстоятельство, что юношей питают не только Надежды с Верами и Любовями…
Современные граждане Российской Федерации в возрасте 18 лет подвержены сильнейшему влиянию такого вещества, как тестостерон. И этот мужской гормон до такой степени берёт верх над всеми остальными генами да хромосомами, что каждый отдельно взятый организм считает себя способным своротить набок любые горы и повернуть вспять целые реки… А затем преспокойненько сшибать с небес звёзды… Причём даже не палкой, а своей рукой… И ладно бы… Если б эта юношеская гипер… активность кружила им головы наедине с Надюшей… Или же в обществе Верочки или же Любаньки… Увы…
Этот самый тестостерон всё ещё продолжает давить им на мозги, а заодно и на уши, в совершенно иной обстановке… В Российской Армии!..
Конечно в первые дни и недели, а чаще месяцы эта сверхактивность направляется старательными сержантами в русло физической подготовки, дабы марш-броски, подтягивания и отжимания заметно поумерили прыть новичков… Ночные упражнения в проходах меж кроватей также этому способствуют и очень даже неплохо способствуют. Скудноватый рацион питания также занимает непоследнее место… Но к моменту окончания учебного подразделения юношеские тела уже привыкают к повышенным физическим нагрузкам, ночам без сна и прочим «прелестям» армейской жизни. И вошедший в очередной раж гормон-
