— Не все. Прежде чем ты начнешь его колоть, ты должен его надежно спрятать. Лучше всего здесь, в Алькиной квартире. Сюда они не решатся сунуться.
— Могут убрать?
— Без всякого сомнения. Учти, если у меня одно дельце не выгорит, Денис — последняя ниточка.
— По твоему знаку я отлавливаю Дениса, привожу сюда и потрошу, уточнил свое задание Казарян. — Так? Может, еще и Миню потрясти?
— Если понадобится. Он тоже на несколько концов выходит, которые ой как нам нужны. Но его хрен зацепишь, молчать будет до упора. Хотя со временем должен заговорить.
— У меня и сегодня заговорит, — заверил Казарян. — Все? Тогда я минут двадцать придавлю.
Казарян имел свойство в любом положении спать малыми дозами. И после таких кратковременных сеансов был свеж, как роза под дождем. Казарян спал на диване, а Смирнов дремал в кремле, когда вернулся Алик.
— Подъем! — садистски заорал он.
Казарян тотчас, но не открывая глаз, сел на диване, двумя руками пригладил жесткую свою армянскую шевелюру. Смирнов тяжело, как Вий, поднял веки и спросил:
— Там что — уже милиция приехала?
— Ага, — весело подтвердил Алик.
— Значит, сейчас Махов заявится. — Смирнов резко встал.
Алик ахнул:
— Откуда такие портки, Саня?
— О портках после. Не позднее четырех ты поставишь 'Ниву' во дворе дома в начале Фрунзенской набережной, где гастроном. Ты его знаешь, что через дом от 'Фитиля'. Можешь меня ждать, можешь машину оставить, у меня же дубликаты ключей есть. Понятно?
— От милиции оторваться хочешь?
— От всех, — ответил Смирнов и, услышав звонок во входную дверь, заметил: — Вовремя поговорили.
Вошел Махов, сказал:
— Здравствуйте, Александр Иванович, рабочие прибыли и сейчас приступят.
В 'Привале странников' было как в шахтерском забое лет шестьдесят тому назад. Отбойные молотки колотили, как крупнокалиберные пулеметы, поднималась тучей снизу непрозрачная пыль, и жарко стало, как в преисподней.
— Вы бы водичкой побрызгали, стахановцы, — не пределе прокричал Смирнов. Чтобы его услышать, трое рабочих выключили молотки. Смирнов повторил: — Вы бы водичкой побрызгали.
— А что — мысль, — обрадовался возможности прерваться старший. Витек, сбегай-ка к дворнику, шланг принеси, а мы перекурим пока.
Рабочий по имени Витек не спеша удалился. Махов спросил у старшего:
— На сколько времени вам эта работа?
— Если скол оттаскивать поможете, то часа на полтора-два.
— Поможем. Только вы уж, пожалуйста, побыстрее.
— А что ищете-то?
— Клад, — встрял в разговор Смирнов, зная, чем поддержать энтузиазм тружеников коммунального хозяйства.
— Гляди ты! — обрадовался старший. — А большой?
— Отроете — посмотрим.
Витек протянул шланг от скверика, от садового крана и включил его. Тонкая струя зашевелилась и выпустила струю. Старший подхватил струю и, поприжав большим пальцем дырку, водяным веером прошелся по помещению. Пыль стала оседать.
— Ну, дедок, ну, молодец! — имея в виду Смирнова, радовался старший.
— Вы бетон почаще смачивайте, — посоветовал на прощанье Смирнов. И Махову: — Выйдем, Леонид.
Вышли. Махов глазами отыскал бьющих баклуши оперативников и приказал:
— Вы там рабочим помогите осколки оттаскивать.
Оперативники послушно, но без радости отправились в здание. Смирнов и Махов устроились в скверике.
— Леонид, ты списки, о которых я просил, принес?
— Вот они. — Махов достал из кармана бумаги. Смирнов взял бумаги и, не заглядывая в них, невинно поинтересовался:
— Списки ты составлял по телефонной справке управления?
— По-прежнему держите меня за лоха. Нет, Александр Иванович, это копии ежегодных официальных актов.
— Я посмотрю? — из вежливости спросил разрешение Смирнов и, не ожидая маховского ответа, стал листать бумаги. Потом изучать. Потом попросил у Махова ручку и отметил важное для себя жирными галочками на полях.
— Что вы отметили, Александр Иванович? — спросил Махов, принимая возвращенные Смирновым бумаги. Принял, сложил вдвое, сунул в карман.
— После скажу, — Смирнов откинулся на скамейке. — Позагораем, Леонид?
Подошли Алик с Казаряном, уселись рядом.
— Ну как там? — задал постоянный свой вопрос Алик.
— Долбают, — дал исчерпывающую информацию Смирнов.
Дожидаясь, уныло сидели, перебрехиваясь ни о чем. Через полчаса Алик ушел. Через час, наверное, из 'Привала' выскочил один из оперативников и закричал:
— Товарищ капитан! Рабочие вас зовут!
— Пойдемте, Александр Иванович, — пригласил Махов, и они пошли. Казарян — следом.
— Что у вас? — спросил Махов, с солнца плохо видя в помещении.
— До какого-то покрытия дошли, начальник, — доложил старший. Махов спрыгнул в глубокую, в человеческий рост, яму и там нагнулся.
— Пластик какой-то, в кирпичную кладку разрисованный, — сообщил он наверх.
— Понятно. Облицовку со стены сорвали, — вспомнил старинный кирпич Смирнов. — Пусть отбивают до края, чтобы отогнуть можно было.
Махов выбрался из ямы, а в ней по-новому загрохотали отбойные молотки и грохотали еще минут десять. Умолкли разом, и голос старшего возвестил:
— Край, начальники!
Махов опять прыгнул в яму и оттуда потребовал:
— Нож!
Один из оперативников кинул вниз финку в футляре. Там, внизу, Махов надрезал в двух местах пластик и попросил рабочих:
— Потяните-ка, братцы.
Рванули. Оторвали и стали загибать кусок метра в полтора. Загнули и увидели деформированный мужской труп в лиловом шелковом костюме и руку второго, еще не освобожденного от пластика и бетона трупа.
— Всем наверх, — приказал Махов. Вылезли рабочие. Вылез и сам Махов. Спросил у Смирнова:
— Как решим, Александр Иванович! Продолжать раскалывать или подождать?
Не отвечая ему, Смирнов присел на корточки у края ямы — получше хотел рассмотреть, что там. Рассмотрел. Крикнул:
— Роман!
Подошел Роман, присел рядом, присвистнул и догадался:
— Привал странников.
— Теперь тебе все ясно? — спросил Смирнов и посмотрел в глаза.
— Абсолютно! — заверил Казарян, хлопнул себя по коленям и поднялся с корточек. — Это зрелище не
