который тебе нужно найти и доставить в замок Ругна. Компас ты должен будешь задействовать в первую очередь, чтобы знать куда идти.
— А компас Яна будет указывать неверное направление? Но в таком случае я просто не стану обращать на нею внимания.
— Компас Яна заставит этот компас указывать неверный путь, — уточнил Инь.
— Тоже не беда. Уж если я запомню направление, то с пути не собьюсь. Мы, варвары, умеем ориентироваться на местности.
— К сожалению, и тут все не так просто. Дело в том, что искомый... объект способен передвигаться, так что без компаса его не найти. К тому же дело не в той стрелке, что закреплена на кругляшке. Я же говорил, это только символ. Когда заклятие начнет действовать, истинная стрелка появится в твоем сознании. А черный компас будет дезориентировать тебя, даже, когда ты на него не смотришь.
— Эка! — промолвил я, слегка смутившись. — Но ежели два эти компаса подействуют один на другой, откуда я узнаю, куда мне идти.
— Тут один выход — постарайся не нарваться на черный компас до того, как найдешь объект. После этого он уже не сможет тебе повредить.
— Но точно так же я могу попытаться избегнуть и всех остальных черных заклятий.
— Попытаться-то можешь, но ничего у тебя не выйдет. Они будут размещены на твоем пути так, что избежать их никоим образом не удастся.
— Можно пойти другим путем.
— Нельзя. Путь ты выберешь сам, но именно тот, который уже предопределен магией. И на нем Ян расставит свои ловушки. Однако ничто не может быть предопределено полностью, от начала до конца. Если ты будешь начеку и вовремя пустишь в ход мои чары, заклятия Яна не причинят тебе зла. Я в это верю, — с улыбкой добавил Инь, — потому, что верю в тебя.
— Варвары всегда начеку, — заверил я волшебника. — А эти злые заклятия, они что, будут лежать прямо на дороге?
— Не думаю. Ян постарается расставить свои ловушки так, чтобы ты их проглядел. Не заметил до тех пор, пока не окажешься в зоне их досягаемости, потому что, когда ты там окажешься, само твое присутствие приведет заклятия в действие. Так что тебе ни на миг нельзя терять бдительности. Твоя задача не в том, чтобы избежать встречи со злыми чарами — это невозможно, за исключением разве что случая с компасом, — а в том, чтобы свести их на нет. Ежели углядишь, где черное заклятие, смело доставай из сумки белое — и вперед. Будь внимателен и осторожен — вот залог успеха.
— Уж я постараюсь. Что-что, а глазеть по сторонам варвары мастера.
Мало-помалу предстоящее задание начинало мне нравиться, ибо все больше походило на настоящее приключение.
— А это что, — спросил я, достав фигурку чудовища.
— Заклятие Яна призовет ужасного монстра, который непременно сожрет тебя, если ты не воспользуешься этой статуэткой. В ней запечатлены чары, отпугивающие чудовищ, так что тебе не придется вступать в бой.
— Вот еще, — недовольно пробормотал я. — Мне нравится сражаться с чудовищами.
— Так ведь чудовище чудовищу рознь. Уверяю тебя, с таким зверьем лучше не связываться. Это тараск.
— Отродясь не слыхивал ни о каких тарасках, — промолвил я с презрительной гримасой.
— Не слыхал — и не надо. Просто не зевай, а как заметишь черную фигурку, пускай в ход мою, белую. Только не вздумай растратить ее силу на какое-нибудь заурядное чудище — их ведь в лесу пруд пруди.
Не желая спорить, я достал куколку:
— Ну, а кукла зачем? Я в них и в детстве-то не играл.
— О, это, пожалуй, самое хитрое заклятие. Обменные чары весьма коварны. Стоит тебе приблизиться к куколке Яна, точно такой же, только черной, как ты переселяешься в тело ближайшего к тебе живого существа. А оно, это существо, окажется в твоем теле. Произойдет обмен телами — или личностями, понимай, как хочешь. Вреда от этого никому не будет, все останутся живы-здоровы, но, как мне кажется, ты предпочтешь свести на нет действие этого заклятия. Представь себе, что ближайшим живым существом окажется... ну, скажем, плодовая мушка. И вот ты, могучий герой, окажешься в ее теле, а она в твоем, человеческом. Так что моя белая куколка может тебе весьма и весьма пригодится. Пусти ее в ход — и снова станешь самим собой.
— Хм, пожалуй, ты прав Не думаю, чтобы мне понравилось быть плодовой мушкой.
— Верю. И скажу по секрету, мушке тоже мало радости стать человеком. Вкусы и привычки у нее, знаешь ли, совсем другие.
— Ну а это что такое? — спросил я, вытаскивая белый камушек. — Мне черный булыжник на башку свалится, или как?
— Не совсем так. Черный камень вызывает окаменение — нарвешься на него и превратишься в камень. Самый настоящий — твердый, холодный и совсем неживой. Ну а мое заклятие, напротив, обращает камень в плоть. Учти, эти чары мощнее всех прочих.
— В каком смысле?
— Да в том, что одного черного камня хватит, чтобы окаменела целая орава варваров, и табун лошадей. Но мощь моего заклятия ничуть не меньше, оно легко сможет вернуть тебя в природное состояние.
— А как оно распознает, где настоящий камень, а где результат превращения?
— Да никак. Оно просто-напросто воздействует на ближайший камень. Если ты, почувствовав окаменение, прибегнешь к нему, то именно ты этим самым ближайшим камнем и окажешься, А пустить в ход мои белые заклятия можешь только ты, и никто другой. Это необходимая мера предосторожности.
И то сказать, я живо представил себе, как пролетающая мимо птица с громким клекотом кричит «Действуй!», и пускает в расход содержимое всей моей сумки. А что стоит волшебнику смастрячить такую птицу и напустить ее на меня? Пожалуй, такая предосторожность и вправду необходима. Видимо, братья- соперники продумали все детали.
— Выходит, — промолвил я, — мне надо держать под рукой эту суму с чарами и не хлопать ушами. В этом случае я смогу совладать с заклятиями Яна и выполнить задание. Ну что ж, думаю, осложнений не будет.
— Осложнения всегда возможны, — дипломатично заметил Инь. — Путь пролегает по Глухомани...
— Я варвар, и к Глухомани привычен.
— И кроме того, когда ты найдешь объект, — заметь, я не говорю «если» я говорю «когда», — тебе предстоит нелегкое возвращение. Тогда ты должен будешь удвоить осторожность, ибо трудности станут возрастать по экспоненте.
— Понятно, — с умным видом кивнул я, гадая, что же может означать мудреное словечко «экспонента». Надо думать, это принятый среди волшебников ученый термин, которому на нормальном человеческом языке соответствуют понятия «уйма», «прорва» или что-нибудь в этом роде. — Все понятно, скажи только, что за объект требуется найти, и я отправлюсь.
Инь слегка замялся:
— Э... видишь ли... боюсь, что как раз этого я тебе сказать не могу.
Король Громден решил, что некоторые вещи должны до поры до времени оставаться в секрете. Это сделает наше состязание более... э... увлекательным. Я рассказал тебе все о природе белых и черных заклятий, так что теперь ты предупрежден, а стало быть, имеешь определенное преимущество. Может, Ян расскажет тебе больше, но, — тут лицо моего собеседника помрачнело, — то, что он говорит, нельзя принимать на веру. Я — добрый волшебник, а он — злой. Мне по определению надлежит использовать магию во благо и всегда говорить правду. Он, напротив, использует магию во зло и... — Инь осекся и умолк.
— Ты хочешь сказать, что он всегда врет напропалую. В таком случае я буду считать правдой противоположное тому, что он скажет.
Инь смутился еще сильнее:
— Это не так просто, как кажется. Ложь совершенно не обязательно прямо противоположна истине. Например, ты хочешь соснуть и спрашиваешь лжеца, где ближайшие заросли подушечника. На востоке,
