заслужил новую жизнь, не то что я.
— Но как ее оживить? — спросил Джордан. Айви задумалась. Вопрос любят задавать такие вопросы.
— Лучше всего спросить об этом Хамфгорга.
— Хамфгорга?
— Ну да, Хамфгорга. Это мой друг. Он живет в замке доброго волшебника Хамфри, и смышленее его никого во всем Ксанфе.
— Да ну? Ничего о нем не слышал, — сказал Джордан.
— Вот тебе и ну. Хамфгорг умный-преумныйкогда я рядом с ним.
Совсем недавно Джордан сам испытал на себе влияние Айви, а потому не сомневался: ежели она решила, что Хамфгорг очень умен, так тому и быть.
— Замок Хамфри... Уж не тот ли замок, куда ушла Милли? Помнится, она оставила нас тридцать лет назад.
— Тридцать один, — поправила Ида. Оба призрака знали Милли в ту пору, когда и сама она была привидением.
— Милли? Ты имеешь в виду маму Лакуны? — уточнила Айви. — Нет, она живет в замке повелителя, зомби. Замок Хамфри совсем в другой стороне, на востоке.
— Хоть на востоке, хоть на западе, путь все равно неблизкий. Как ты туда доберешься?
— А я и добираться не стану. Для чего, спрашивается, зеркала по стенкам развешаны? Пойдем скорее! — И она вприпрыжку побежала к замку.
— Эй, постой! — крикнул ей вдогонку Джордан. — Ежели взрослые увидят меня, вопросов не избежать.
Айви остановилась и с досады топнула ножкой. Вопросы, вопросы — и почему эти взрослые такие любопытные? Кажется, она начинала понимать Хамфри, подвергавшего любителей приставать с вопросами всяческим испытаниям.
— Ладно. Оставайся здесь. Ешь на здоровье... и найди что-нибудь одеться.
— Ой! — смущенно воскликнул Джордан, сообразив, что одежда вовсе не восстановилась вместе с его телом. Надо полагать, он был так голоден, что ни о чем, кроме еды, и думать не мог.
Айви поспешила в замок и направилась прямиком к волшебному зеркалу:
— Эй, стекляшка на стене, расскажи всю правду мне, кто на свете всех ловчее, и милее, и умнее? — задала она риторический вопрос.
— Отвечаю не шутя: ты, прекрасное дитя, — пропело зеркало и изобразило поцелуй.
В свое время волшебник Хамфри понавешал магических зеркал, где только мог, так что связь между волшебными замками поддерживалась бесперебойно. Ну а Айви была любимицей всех зеркал.
Девочка попыталась поймать поцелуй, но губы ускользнули под гладкую стеклянную поверхность. Вот всегда так — эти зеркала только дразнятся.
— А кто в Ксанфе самый-самый сообразительный? — спросила Айви.
— Ну... — задумалось зеркало, — это зависит от...
— Глу-по-сти! — заявила девочка, топнув ножкой. — Раз не знаешь, так просто дай мне Хамфгорга.
— Сама-то ты много знаешь... — проворчало зеркало и подернулось туманом. В следующий миг в нем появился Хамфгорг.
— Хамфгорг, привет! Мне нужен совет, — по привычке в рифму выпалила Айви. — Ты ведь очень смышленый, правда?
— Наверное, сейчас уже правда, — проворчал Хамфгорг. — В чем дело?
— Как можно оживить призрака?
— Проще простого. Задействуй оживляющее заклинание.
Айви задумалась:
— Единственное заклинание, о котором я помню, пропало четыре столетия назад. Его унес конь- призрак.
Хамфгорг покачал головой:
— Как это ты можешь помнить о том, что случилось четыре века назад? Тебя ведь тогда на свете не было.
— Как-как — вот так. Скажи лучше, как мне найти этого коня.
На сей раз задумался Хамфгорг:
— Пожалуй, об этом мне придется спросить у папы. Правда, сейчас он ребенок, но это даже к лучшему. Ему будет приятно похвалиться своей осведомленностью.
Хамфгорг исчез, а зеркало принялось показывать цветные картинки, сопровождаемые веселой музыкой. Скоро мальчик вернулся.
— Папа сказал, что нужно позвенеть цепями.
— Отлично. Скажи ему спасибо.
Айви спустилась в подвал, нашла самую тяжеленную цепь, какую могла поднять, отряхнула с нее кости и потащила в сад. Цепь так громыхала на деревянных планках моста, что перепугала ровное чудище.
Пыхтя от напряжения, девочка приволокла цепь Джордану, который уже успел основательно окрепнуть.
— А ну, позвени, — велела она.
Совершенно сбитый с толку варвар повиновался. Он взял цепь, потряс ею, и сад наполнился мрачным, леденящим кровь звоном. У некоторых деревьев листья свернулись в трубочку.
И тут откуда-то издали донесся ответный звон.
— Пука! — воскликнул удивленный и растроганный Джордан. — Мне ли не знать, как звенят его цепи.
Кони-призраки могут существовать вечно — пока не сбросят цепи, или пока их кто-нибудь не убьет. Джордан не ошибся. Через некоторое время из-за деревьев показался галопом конь. Завидя воскресшего друга, он изумленно заржал и принялся скакать вокруг, да так, что от радости едва не сбил Джордана с ног. Затем он обернулся и призывно заржал. Послышалось ответное ржание, и скоро к замку примчалась Пика. Да не одна, а с маленьким жеребеночком, носившим тоненькие, изящные цепи.
— Ой, какой хорошенький! — воскликнула Айви, восхищенная малышом.
Кажется, тот ответил ей взаимностью.
— Интересно, — проговорил Джордан, — давно ли аист доставил вам с Пикой этого малыша? Думаю, призракам на такие дела требуется больше времени, чем живущим во плоти. Я ведь сам был привидением, так что кое в чем разбираюсь. Жеребеночку, наверное, лет сто?
Пука кивнул.
— Я буду звать тебя Пак, — шепнула Айви, поглаживая шелковистую жеребячью гриву.
Джордан снял с цепей Пуки ветхую, драную суму и вытряхнул из нее два неиспользованных заклятия — белый шит и белый камень, — Одно из них оживляющее, — промолвил варвар, а второе... — он напряг память, припоминая события четырехвековой давности. — А второе предназначено для того, чтобы отгонять чудовищ.
— Но как узнать, которое из них какой? — спросила Айви.
— Неважно, можно опробовать оба. Но сначала нужно найти кости Иды.
— Нет, — робко возразило привидение, — я ничем не заслужила...
— Или ты присоединишься ко мне, или я к тебе. Жизнь или смерть для обоих! — заявил Джордан, и, судя по тому, как сжались его челюсти, он не шутил.
— Ты не понимаешь... — продолжала протестовать Ида. — Живой ты меня не видел, и я могу тебе не понравиться. Мне никогда и в голову не приходило, что я могу воскреснуть.
— А мне в свое время не приходило в голову, что я могу умереть, да еще на четыре века. Это случилось благодаря жестокой лжи Панихиды, именно благодаря, я не обмолвился. Умерев, я встретил тебя, встретив, полюбил и терять свою любовь не собираюсь. Я останусь с тобой, живой или мертвый!
— Пойдем, Ида, — настойчиво попросила Айви. Она очень любила любовные истории, хотя, к величайшей своей досаде, не все в них понимала. — Пойдем, не будь ты такой пугливой. Вот воскреснешь, поселишься у нас в замке. Я попрошу папу, и он найдет тебе место...
