Теперь уже Кармен потянула его за рукав.
Вилли снова оглянулся и вдруг увидел вдалеке, на горизонте, торчавшую спичкой из моря мачту. Сам корабль еще скрывался за дрожащей чертой слившихся неба и моря, но паруса уже просматривались, и у Вилли возникло впечатление, что они горят красным пламенем.
– Посмотри! – остановил он Кармен.
– Это Пабло вернулся, – ответила она, лишь на миг взглянув на море.
– С чего ты взяла?
– Его красный кливер виден за много миль. Идем.
Вилли не запомнил, как он перелез через забор. Он думал только о том, что он больше никогда не увидит Кармен. Возвращение командира вместе со старшим помощником могло означать лишь одно: они скоро уйдут.
Растянувшись на клочке соломы и уткнувшись носом в колючее сено, он слышал, как дежурный встречает командира. Слышал, как командир спрашивает о нем, но Вилли был ко всему безразличен. В душе была такая бездонная пустота, что, заглянув в нее, Вилли взвыл от собственного бессилия.
17
После потрясения, испытанного у ворот барака, дон Диего слег. Он лежал на подушках, которые стащила из всех комнат и заботливо уложила ему под спину донна Дебора. Рядом на столе стоял таз, в котором кухарка смачивала тряпку и обтирала его лицо. Дон Диего стонал и мял рукой грудь, у него пошаливало сердце.
Тихонько скрипнула дверь, и в комнату неслышно проскользнул пастор Соломон. Учуяв запах заваренного донной Деборой зелья, он поморщился.
– А тебе чего надо? Не дождешься, когда я сдохну? Уж не исповедывать ли ты меня пришел? – недовольно заворочался дон Диего. – А это ты видел?! – И он показал пастору здоровенный кукиш.
– Успокойся, Диего. Я всегда говорил, что ты меня переживешь. – Соломон поставил на стол кувшин. – Я принес тебе настойку на меду. Мне лично всегда помогает, хоть с похмелья, хоть от какой другой хвори.
– Ладно, Соломон, мне не так уж и плохо. Просто надо отлежаться. Проклятые чужаки!
Пастор улыбнулся одними краешками глаз, но промолчал.
– Уж не думаешь ли ты, что я их испугался?!
Пастор улыбнулся шире, но вновь промолчал.
– А… – безнадежно махнул рукой дон Диего. – Позови ко мне лучше Чуи.
«Все не так! Все идет не так! – думал губернатор, глядя в окно на промелькнувшую сутану пастора, отправившегося искать его охранника. – Все планы тают, как следы от сапог на песке прибоя».
Его не покидало чувство, что он ошибся с самого начала. Надо было напасть на чужаков в первый же день, когда их, пьяных, можно было брать голыми руками вместе с капитаном. А оставшиеся на корабле передохли бы с голоду. Или… да мало ли еще какие возможности могли бы возникнуть. Надо было лишь действовать, а не выжидать. Правильно говорят: величайший враг хорошего плана – это мечты о наилучшем плане. И что он теперь имеет – да ничего! Чужаки настороже и вот-вот уйдут! «Беатриз», на чьи пушки он так рассчитывал, исчезла. Исчез и Карлос.
Карлос! Тяжелый камень шевельнулся в груди. Давно уже ему пора было вернуться.
От мрачных предчувствий дон Диего заскрипел зубами. А все эти чужаки! Как он их ненавидит!
– Да где же, наконец, Чуи? – Дон Диего в сердцах грохнул кулаком по столу.
Донна Дебора подняла на него удивленный взгляд и поспешила вновь намочить тряпку, по-своему истолковав вспышку ярости губернатора.
– Где ты пропадаешь? – проворчал он, заметив заглянувшего в открытую дверь Чуи.
– Хозяин, там Томас! Он рассказывает удивительные вещи о страшном животном, выползшем из джунглей!
– Перестань, Чуи. Кто может быть страшнее на этом острове, чем я?
Слова телохранителя пролетели мимо ушей погруженного в свои мысли губернатора. Дон Диего сел, свесив ноги с кровати, и, отмахнувшись, как от назойливой мухи, от донны Деборы, подозвал к себе охранника:
– Подойди ближе, мой мальчик. На тебя только и надежда! Болит у меня душа за Карлоса. Давно ему пора вернуться. Чувствую, недоброе что-то стряслось.
Губернатор приложился к принесенному Соломоном кувшину и, скривившись от приторно сладкого вкуса растворенного меда, протянул руку.
– Помоги встать. Ты вот что сделай, Чуи. – Дон Диего оперся на подставленную ладонь. – Возьми с десяток людей и идите по их следам. Дождей не было, их путь вы проследите и без проводника. Выступайте немедля! Поторопись, мой мальчик, может, каждая минута для них стоит жизни. Найди Карлоса, и я щедро отблагодарю тебя! Конечно, я сам должен идти искать сына, да только не ходок я сейчас. Ты сам видишь.
И губернатор вновь погрузился в тяжелые думы.
Чуи немного потоптался на месте и, расценив молчание хозяина как команду действовать, поклонился и беззвучно исчез в дверях.
Все не так. Сейчас бы вернулся Карлос из джунглей, а Пабло из плавания, и все еще можно было бы повернуть в свою сторону.
Дон Диего вновь лег на кровать и закрыл глаза. Кухарка, решив, что он хочет спать, подхватила таз и тоже ушла. Хорошо. В тишине и одиночестве думалось лучше.
В последнее время он только и делал, что думал, как придворный мыслитель. Даже голова уже привыкла и больше не болела от напряжения мозгов.
Если чужаки думают, что запугали его, то напрасно. То, что они показали в действии свое оружие, конечно, шокировало, но потом, оправившись, дон Диего представил это оружие в своих руках, и мечты вновь заставили часто забиться его сердце. Сильны чужаки! Но любая сила пасует перед хитростью. Их оружие внушает страх, но и разжигает желание обладать им, притягивая, как магнит стрелку компаса.
Дон Диего вновь с маниакальной целеустремленностью недооцененного стратега принялся разрабатывать очередной план.
Были бы сейчас рядом его сыновья! Нападать на чужаков надо ночью! Карлос бы со своими людьми напал на барак, а Пабло высадился бы на их корабль. В темноте их можно брать голыми руками. Ведь и дураку видно, что чужаки, запираясь на засовы и прячась за стенами, боятся темноты как дети.
Постепенно дыхание губернатора замедлилось и он задремал. Тишина и спокойствие стерли мрачные мысли, разгладили лицо, и дон Диего улыбнулся. Ему лишь отсрочили за плохое поведение подарок, так бывало, но потом обязательно подарят. В конце концов всегда получалось так, как он хотел.
Неожиданно он вздрогнул – показалось, что скрипнула входная дверь. На пол полетела подушка, обнажив черный пистолетный ствол. Но не успел он схватить его, как в комнату влетел пастор Соломон:
– Диего! Хватит валяться! Сынок твой вернулся!
– Хвала господу! Карлос жив!
Соломон немного смутился:
– Диего, вернулся Пабло.
– Пабло?!
Дон Диего накинул на плечи расшитый камзол и принялся шарить взглядом в поисках невесть куда заброшенной шляпы.
– Ты видишь, Соломон! Господь на моей стороне! Он услышал меня! Теперь я точно знаю – скоро вернется и Карлос. Да куда я ее дел?!
Пастор нагнулся и выудил из-под кровати малиновую шляпу с пером, облепленным паутиной.
Нахлобучив на голову пыльную шляпу, дон Диего оттолкнул в сторону попытавшегося помочь ему встать Соломона и выбежал в распахнутые двери. Сощурившись от ударившего в глаза солнца, он радостно улыбнулся.
Конечно, это «Летящая лань» Пабло! Ее он бы узнал из сотни бригантин. Паруса, наполненные свежим ветром, клонили корабль на правый борт, едва не черпая воду.
