Число и культура

невиданное падение уровня жизни. Соответственно, сумели сорганизоваться и накопить силы противники реформ, по крайней мере 'таких'. В сложившихся условиях руководители 'демократов', они же главные 'реформаторы', президент Б.Н.Ельцин и исполняющий обязанности Председателя Правительства Е.Т.Гайдар сочли допустимым пойти на предельно жесткий вариант борьбы с 'патриотическим', 'консервативным' Верховным Советом. Октябрьская стрельба в Москве, штурм телестудии 'Останкино', залпы из танковых орудий по зданию парламента не произвели, конечно, благоприятного впечатления на граждан России. Скачкообразно возросшее разочарование в обоих главных участниках конфликта, в обоих политических лагерях – по всей видимости, объяснимое следствие. Итак, линия противостояния 'демократы – патриоты' (в тот период она же: 'реформаторы – консерваторы') в значительной мере дискредитировала себя. Возник объективный запрос на принципиально иные политические силы и идеологии.

Первым, кто почувствовал подобный запрос и предложил конкретный и экспрессивный ответ, стал В.В.Жириновский. Широко допущенный на телеэкраны в период предвыборной кампании к выборам в новую Государственную Думу, он дал волю своим незаурядным дарованиям шоумена. Напропалую клеймя и 'демократов', и 'патриотов', т.е. как носителей уже опробованного нового, так и защитников старого (коммунистов, отождествлявшихся с лагерем 'патриотов'), Жириновский, не скупясь, сыпал немыслимыми обещаниями (к примеру, 'Каждой женщине – по мужу'), попутно предложив вниманию публики радикально великодержавную, националистическую идеологию ('Последний бросок на юг' – 'Русский солдат будет мыть сапоги в Индийском океане'). Это было нечто необычное для России, тем более в столь заметных масштабах. На декабрьских выборах 1993 г. по партийным спискам за партию Жириновского, ЛДПР, было опущено больше всех бюллетеней, что было справедливо расценено аналитиками как выражение протестного голосования.

Для нас же важнее другое. На фоне сохранившейся-таки оппозиции 'демократов' ('реформаторов') и 'патриотов' (коммунистов) на политической карте России образовалось место для новой политической силы, не укладывающейся в линию между ними. Она решительно вышла за рамки бытовавших идеологических клише, предложив кардинально отличные. Так впервые в посттоталитарной России образовалось второе политическое измерение.

Сейчас нас не особенно занимает, что парламентские выборы 1993 г. протекали в переходных условиях (смена смешанной парламентско-президентской республики на президентскую, см. о второй политической подбифуркации в главе 2). В обстановке широкого недовольства недавними властителями душ и типом решений, которые они предлагают, у общественного воображения появилась возможность двигаться в принципиально ином направлении. Если в политически одномерном социуме количество основных партий или блоков составляет два, то сколько их должно стать с появлением второго, дополнительного измерения? – Читатель легко справится с задачей: М = 2 х 2 = 4. На состоявшихся в 1995 г. очередных выборах в Госдуму 5%-й барьер удалось преодолеть четырем блокам и партиям, произошла актуализация четырехсоставной парадигмы.

В разделе 3.6 эта ситуация была изучена более подробно. Поскольку переходный процесс уже успел прийти к завершению (президентская республика относительно устоялась), постольку вполне логичными оказались и полученные проценты. Модель двойного золотого сечения запечатлела достигнутый результат, удовлетворительно совпадая с натурными данными, см. рис. 3-12. В настоящем же контексте мы сосредоточиваем внимание на самом факте двумерности (что отражено на том же рисунке).

В каком состоянии подошло российское общество к парламентским выборам 1999 г.? – Мягко выражаясь, разочарованном (более ученые авторы предпочитают термин 'фрустрация'). Уровень жизни продолжает снижаться, банковский кризис 1998 г. открыл дорогу бурной инфляции. Безработица, организованная и уличная преступность, поразившая высшие сферы коррупция – у всех на устах. Если главным виновником признается президентская ветвь (рейтинг Б.Н. Ельцина упал до единиц процентов), то раздражение вызывает и бессильный парламент ('даже импичмент не смогли провести, обещают, а на уме только личные интересы'). Идеологическая дезориентация широких кругов населения – естественный спутник подобных условий.

Первыми практические выводы из складывавшейся обстановки сделали некоторые губернаторы. Баллотироваться от любой из существующих партий – быть обреченным на проигрыш. Вслед за мэром Москвы Ю.М.Лужковым начинает активно разрабатываться идеал 'беспартийного руководителя', стоящего вне и выше любых идеологий и организаций. 'Дело – прежде всего. Хватит болтать. Проболтали Россию. Я представляю интересы не партий, а всех обычных людей' – такой лейтмотив начинает пронизывать доминирующую фразеологию задолго до 1999 г. Нельзя похвастаться, что это чисто российское изобретение: уже давно к нему апеллируют популисты всевозможных мастей, начиная с Латинской Америки и кончая Европой. Некоторой национальной спецификой являлся лишь до поры сугубо немилитаристский образ энергичного 'человека дела', всех подражателей 'человеку в кепке', т.е. Лужкову, 'мэру – читай: отцу – всех москвичей'. Производство уменьшенных копий Лужкова было буквально поставлено на поток, причем не только на губернаторских, но и любых региональных выборах.

В большой политике, однако, без партий не обойтись. Поэтому разочарование в существующих партиях нашло выражение в призывах к заполнению пустующей ниши в средней части политического спектра, к созданию так называемых 'центристских' партий. Все старые идеологии и партии объявляются 'крайностями' и для людей настоящего дела, а не слов, неприемлемыми. Пионером движения в означенном направлении стал тот же Лужков. Заслуженно претендуя на повышение своего политического веса, т.е. рассчитывая выйти на федеральный уровень, и на первых ролях, он предпринимает усилия по созданию собственной партии. Одновременно не остается без внимания и забота о международном имидже. Во время визита 1998 г. в Великобританию он объявляет себя сторонником социал-демократических, лейбористских взглядов [212]. Всё, казалось, благоприятствует провозглашенной идентификации: левая волна накрыла и Америку (замена республиканцев на демократов на президентском посту с 1992 г.), и Европу (длинная фаза правления консерваторов завершилась, практически всюду на выборах побеждают социалисты и социал-демократы). Такая декларация, однако, небезобидна: если есть левый центр, то в противовес не только может, но и обязан возникнуть правый.

На роль руководителя блока ОВР (образованного из лужковского 'Отечества' и объединения лидеров некоторых регионов 'Вся Россия' ) был приглашен Е.М.Примаков, который по рейтингу в тот момент опережал всех прочих политиков. Тем самым оказалась окончательно обозначенной и ориентация блока: в нем собрались опытные 'люди дела', далекие от идеологических крайностей (государственники и 'центристы'), наконец, этот центр несколько кренится на левый бок ('левый центр'). Согласно всем опросам, ОВР был практически обеспечен внушительный успех. Подача, таким образом, состоялась, и ответный удар не заставил себя долго ждать.

Кремлевское окружение озабочено вопросом 'преемственности', и срочно нанятые им талантливые политтехнологи всего за несколько месяцев до выборов инициируют создание альтернативного объединения, опирающегося на по сути те же главные импульсы. Население устало надеяться на старые партии? – Вот, пожалуйста, новая. Выражаются симпатии 'людям дела', а не идеологий, т.е. ничем не обеспеченных слов? – Как угодно, вы их получите. Лидеры ОВР – государственники? – Простите, существуют и те, кто заботится о державной чести порешительнее (см. удары по мятежной Чечне). На протяжении последних лет масс-медиа пугали жупелом Березовского (символ коррупции в высших сферах)? – С.К.Шойгу: 'А кто такой Березовский?'; В.В.Путин: 'Бойтесь данайцев, дары приносящих'. Так был создан блок 'Единство', он же 'Медведь', во главе с названным С.К.Шойгу.

Выбор, следует признать, был отменным. Единственный из многолетних министров с незапятнанной репутацией, державшийся подчеркнуто в стороне от любых политических деклараций и за которым настоящее дело – спасение жизней людей. Созданное им министерство – исключение, не вызывающее публичных нареканий. Не беда, что лидер нового блока несколько косноязычен (журналисты злословят: не может связать пары слов). Не златоуста, а деятеля предстоит выбирать (на экранах – сплошные репортажи о герое-спасателе). Второй в партийном списке, А.И.Карелин, долгие годы одерживает блестящие победы на борцовском ковре также не языком. Пусть интеллигенты смущаются почти воинственным антиинтеллектуализмом блока, большинство – за простыми людьми. Зато за прямую поддержку ему высказался В.В.Путин, восстанавливающий веру России в саму себя, решительно бьющий террористов в Чечне ('мочит в сортире'). В отличие от левого центра, ОВР, данный блок был идентифицирован в качестве правого (задача продолжения либеральных реформ, 'должный противовес').(4)

На минуту возвращаясь к схеме 'три против трех', не случайны и взаимные тяготения. В прокремлевском лагере, помимо правоцентристского 'Единства', – откровенно ассоциирующий себя с западными неоконсерваторами (пользуясь аутентичными аналогиями, британскими) 'Союз правых сил'. Наряду с бескомпромиссным экономическим либерализмом, на знамена выносится и политическая