Что помнит озеро?
Около полудня в один из теплых июньских дней 1883 года в кабинет директора Тюменского реального училища И. Я. Словцова, которого многие горожане знали еще и как страстного собирателя окрестных древностей, постучали. Посетитель, мужчина лет сорока с окладистой бородой, оказался местным рыбаком. Он подошел к столу, достал из-под рубахи и развернул холщовую тряпицу. На ней лежало несколько камней правильной формы, явно обработанных рукой человека. После беглого осмотра Иван Яковлевич понял, что перед ним древние наконечники стрел, искусно изготовленные из красноватой кремнистой породы. Рыбак случайно обнаружил их, когда копал землянку на южном берегу Андреевского озера. Рассказал он и о попадавшихся в земле глиняных черепках, которые, как ему показалось, вряд ли заинтересуют серьезного человека. Но Словцову, кажется, было важно все: он расспрашивал об орнаментах, о глубине, на которой встречались черепки, — но больше всего его заинтересовало, на каком участке берега сделаны находки. Было ясно, что он принял решение начать раскопки.
Спустя сто с лишним лет я иду по тому же берегу, чтобы попытаться отыскать место работ И. Я. Словцова, осмотреть памятники, в разные годы открытые и исследованные моими коллегами из Москвы, Екатеринбурга, Тюмени, и, если повезет, найти пока никому не известные. Перебравшись вброд через неглубокий проливчик между островом и Козловой переймой, направляюсь в сторону Второй переймы и озера Грязного. На Козловом мысу должны были сохраниться остатки поселка каменного века и средневекового могильника, исследовавшихся В. Н. Чернецовым и С. В. Зотовой. Но кругом только груды песка, навсегда скрывшего эти памятники. За детской железной дорогой начинается бор. В тени величественных сосен на небольших всхолмлениях хорошо заметны углубления — следы древних жилищ. Недалеко от пионерского лагеря видны валы и рвы городищ, относящихся к переходному времени от бронзового века к железному. Малонаезженная проселочная дорога почти вплотную подступает к озеру. Слева сквозь березовую листву проглядывают небольшие плесы и слегка подернутая рябью водная гладь, справа возвышается среди сосен Андрюшин городок — средневековое городище с мощной системой укреплений.
Поселения эпохи бронзы, цитадели железного века — все это, бесспорно, впечатляет, но меня сейчас особенно привлекает конец каменного века — неолит. Из отчетов о раскопках и научных статей известно, что рядом с Андрюшиным городком находился поселок древних охотников и рыболовов, которому выдающийся советский археолог В. Н. Чернецов, исследовавший его в 50-е годы, дал очень Простое название — Восьмой пункт. За прошедшие с тех пор тридцать с лишним лет, благодаря ежегодным работам археологов на озере, количество пунктов, где оказались древние поселения, значительно возросло. Их культурные слои тянутся почти по всему побережью. Для удобства его пришлось даже разделить на отдельные участки, получившие каждый свой номер. Там, где раньше был Восьмой пункт, теперь раскинулся участок ЮАО 18, ЮАО — южный берег Андреевского озера.
А вот и следы жилищ новокаменного века. Большие и глубокие западины поросли травой и мелким кустарником. Контуры раскопа еще угадываются, но время, вода и ветер сгладили его границы. В отчете В. Н. Чернецова указана интересная деталь. Оказывается, дно раскопанной им землянки находилось ниже, чем уровень воды в озере во время раскопок. Значит, когда возводился поселок, грунтовые воды залегали глубже, чем сейчас. Возможно, в то время вместо озера по заболоченной низине петляла река, и именно возле нее, а не у озера поселились пришедшие сюда люди.
Мой путь лежит дальше. С левой стороны от дороги, ведущей через дамбу к дачному поселку, вижу слабые следы раскопа С. В. Зотовой. Она исследовала здесь девять, возможно, неолитических захоронений, одно из которых необычно. Это так называемое ярусное погребение: четверо умерших лежали в могиле друг над другом — ярусами. Сверху могильная яма была перекрыта обгоревшими (видимо, намеренно подожженными) плахами. С погребенными найдены шлифованные подвески из кости и раковины, а также костяная фигурка-амулет, изображающая, скорее всего, медведя.
Пересекаю шоссе, и проселочная дорога уводит меня в сторону озера Грязного, на берегах которого заметны следы старых и недавно покинутых рыбацких землянок. Интуиция подсказывает, что где-то здесь, между Второй переймой и Козьим мысом, разделяющим Песьяное и Грязное озера, в прошлом веке вел раскопки И. Я. Словцов. Стараясь не пропустить ни одной западины, осматриваю берег и пойму. По описанию самого исследователя, небольшой раскоп был заложен им в низкой части берега и прокопан до воды. Из вещей самыми интересными оказались кремневые наконечники стрел с выемкой на боку, сейчас называемые наконечниками кельтеминарского типа (подобные распространены на стоянках Приаралья).
К вечеру изрядно уставший, обогнув Малое Андреевское озеро, возвращаюсь в лагерь. Но прежде, чем попасть на остров, нужно вброд перейти неглубокий пролив. Вода в нем словно вобрала в себя все тепло уходящего дня. Озеро успокоилось. Вдалеке рыбаки жгут костры, отпугивая появившихся комаров, варят уху. Следов раскопа И. Словцова я, к сожалению, не нашел. Однако и это небольшое путешествие по памятникам Андреевского озера дает богатую пищу для размышлений.
Это озеро всегда привлекало людей. Его берега — кладезь древних культур, донесенных до наших дней в сотнях археологических памятников. Сегодня я побывал лишь на некоторых из них, на тех, что наиболее известны. Но с каждым новым полевым сезоном их список пополняется. Открыты и изучены замечательные поселения каменного века, эпохи ранней бронзы, средневековое святилище. Их материалы важны не только для изучения древней истории тюменской округи. Обилие археологических памятников, мощный культурный слой делают Андреевское озеро уникальным явлением не только в сибирской, но и в мировой археологии.
Мое «открытие» зауральского неолита
Первые люди на берега Андреевских озер пришли 7–8 тысяч лет тому назад, когда ледяной панцирь на севере Западной Сибири постепенно исчез, а климат заметно потеплел. Необозримые тундровые и лесотундровые пространства покрылись густыми лесами. Вымерли мамонты и бизоны — хозяева приледниковых просторов. Во всей Северной Евразии сформировались растительность и животный мир, близкие современным. По освобожденным руслам пра-Оби и пра-Иртыша избытки воды схлынули в море. Огромные территории Сибири заполнились большими и малыми озерами, многие из которых к настоящему времени заторфовались и превратились в бескрайние болота. С изменением климата и появлением лесов западносибирская равнина стала пригодной для постоянного обитания человека. Исчезновение крупных млекопитающих привело к появлению новых способов охоты, приспособлений и орудий труда, новой технологии их изготовления.
Наступил неолит — новокаменный век. Этот период дописьменной эпохи подарил археологам важнейший источник, не только рассказывающий о бытовой стороне жизни (она, впрочем, интересна и многогранна сама по себе), но и позволяющий судить о происхождении предков современных народов, их перемещениях, контактах, в какой-то степени — о мировосприятии людей. Речь идет о керамике — древней лепной глиняной посуде, традиции изготовления и украшения которой считаются одним из основных признаков, определяющих своеобразие археологической культуры.
Случается, что поиски аналогий извлеченным из культурного слоя вещам — сосудам, орудиям труда, оружию, украшениям — уводят к отдаленным территориям, рождая удивительные, нередко противоречивые гипотезы. Такая ситуация сложилась и в западносибирской археологии — вокруг почти детективно запутанной проблемы происхождения культур зауральского неолита.
В. Н. Чернецов — один из пионеров западносибирской археологии считал, что первые неолитические поселенцы — древнейшие предки угорских народов пришли в Зауралье из Средней Азии, где они испокон веку изготовляли посуду с накольчато-прочерченными орнаментами. Ученый заметил: такими же узорами из волнистых и прямых линий украшены древние берестяные изделия, сохранившиеся в культурном слое Горбуновского торфяника под Нижним Тагилом, причем орнамент нанесен «выскабливанием верхнего слоя бересты, подобно тому, как это делается в настоящее время у манси и хантов». Впоследствии традиции
